3.3. Екклесиаст

Иерей Геннадий Егоров. Священное Писание Ветхого Завета


«Слова Екклесиаста, сына Давидова, царя в Иерусалиме» (Еккл. 1:1) – так начинается эта книга. Слово «Екклесиаст» означает «проповедник». Имя Соломона в ней прямо не называется, но в другом месте говорится, что он «был царем над Израилем в Иерусалиме» (Еккл. 1:12). Собственно, царями над Израилем в Иерусалиме были только два человека: Давид и Соломон, в момент воцарения Ровоама уже произошло разделение, поэтому выбор небольшой. Если автор говорит, что он сын Давида, значит он не Давид и, очевидно, что нам остается только Соломон.

Снова напомню о приводившемся выше токовании святителя Григория Нисского по поводу авторства книг Соломоновых. По поводу первого стиха он говорит, «что сила и этих слов возводится к Тому, Кто на Евангелии утвердил Церковь, ибо сказано: глаголы Екклесиаста, сына Давидова. А так и Его именует Матфей в начале Евангелия, называя Господа Сыном Давидовым» [15, c. 7].

Общая характеристика.

В начале своего толкования святитель Григорий Нисский пишет: «Ни истолкование нам предлагает Экклесиаст, трудность воззрения на который равняется величию доставляемой им пользы. Ибо после того, как ум обучен уже приточным мыслям, в которых, по сказанному в предисловии к книге Притчей, есть и темные слова, и премудрые речения, и гадания, и различные обороты речи (Прит. 1:6), – только пришедшим уже в возраст, способным к слушанию совершеннейших уроков, возможно восхождение и до сего возвышенного и богодухновенного писания. Посему, если притча и упражнение, приуготовляющее нас к сим урокам, суть нечто трудное и неудобозримое, то сколько надобно труда, чтобы самим вникнуть в сии возвышенные мысли, предлагаемые нам теперь для обозрения?» [15, с. 4–5].

На первый взгляд, Екклесиаст удивляет своим безудержным скептицизмом, так заметно отличающимся от спокойной уравновешенности Притчей и входящим в противоречие с хвалением Псалтири. Поэтому следует разобраться, в чем здесь дело, действительно ли эта книга несет в себе только негативное содержание, или все-таки она содержит и нечто положительное?

Изучив в начале курса различные виды толкования Священного Писания, мы можем попытаться выделить в книге два уровня: буквальный, то есть как бы некое тело, и аллегорический, как бы дух ее. Показывая некоторую бессмысленность и безнадежность многообразных плотских попечений, Екклесиаст прикровенно предлагает и положительное учение, указывая, к чему должна стремиться душа.

Отрицательный смысл. «Суета сует, сказал Екклесиаст, суета сует, – все суета!» (Еккл. 1:2). Таков лейтмотив книги. Более двадцати раз употребляется в ней это слово.

Сначала Екклесиаст рассматривает разного рода человеческие труды. Он решил все исследовать, – все наслаждения и все богатства мира, создал себе дома, сады, ни в каком удовольствии себе не отказывал и увидел, что все это – суета сует, и томление духа, и нет в них пользы под солнцем. Почему? – потому, что, умирая, не знает, кому оставит все это в наследство. Он говорит: «И возненавидел я весь труд мой, которым трудился под солнцем, потому что должен оставить его человеку, который будет после меня», обидно, что он трудился, «и кто знает: мудрый ли будет он, или глупый? А он будет распоряжаться всем трудом моим, которым я трудился и которым показал себя мудрым под солнцем. И это – суета!» (Еккл. 2:18-19); «И говорил я с сердцем моим так: вот я возвеличился и приобрел мудрости больше всех, – то было богатство, а теперь мудрости больше всех, – и сердце мое видело много мудрости и знания, и предал я сердце мое к тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость, и узнал, что и это томление духа, потому что во многой мудрости много печали, и кто умножает познание, умножает скорбь» (Еккл. 1:16-18). Буквальный смысл довольно ясен: в русском переложении – это «много будешь знать – скоро состаришься».

Рассматривая все дела человеческие, Екклесиаст, констатируя по очереди суетность то одного, то другого, неожиданно говорит: «познал я, что все, что делает Бог, пребывает вовек: к тому нечего прибавлять и от того нечего убавить, – и Бог делает так, чтобы благоговели пред лицем Его» (Еккл. 3:14), – то есть рядом с рассмотрением непрочности и преходящности всех дел человеческих, вдруг он поставляет то, что прочно и действительно существует – только то, что исходит от Бога, то, что на Него опирается, и говорит: «что было, то и теперь есть, и что будет, то уже было, – и Бог воззовет прошедшее» (Еккл. 3:15).

Между тем, в условиях падшего мира эта истина не вполне очевидна. Он говорит: «видел я под солнцем: место суда, а там беззаконие; место правды, а там неправда» (Еккл. 3:16). Поэтому, как кажется, – «…участь сынов человеческих и участь животных – участь одна: как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех, и нет у человека преимущество перед скотом, потому что все – суета!» (Еккл. 3:19).

В мире сем, продолжает он свои наблюдения, и царство может быть утеряно, и друг может оказаться предателем, богатый притесняет бедного, и действительно показывает, что и здесь нет какого-то утешения и нет правды: «Есть мучительный недуг, который видел я под солнцем: богатство, сберегаемое владетелем его во вред ему» (Еккл. 5:12). Екклесиаст называет это мучительным недугом. Почему? «Как вышел он нагим из утробы матери своей, таким и отходит, каким пришел, и ничего не возьмет от труда своего, что мог бы он понести в руке своейКакая же польза ему, что он трудился на ветер? А он во все дни свои ел впотьмах, в большом раздражении, в огорчении и досаде» (Еккл. 5:14-16), собирая себе богатство.

Он смотрит на богатство, почести и другие человеческие вожделения и показывает, что все это тоже суета и не приводит человека ни к какому утешению и радости. Екклесиаст утверждает, что мудрость ведет человека к тому, чтобы быть умеренным во всем, чтобы не прилепляться ни к каким сокровищам, ни к какому избыточеству. Смотрите, что он говорит: «Доброе имя лучше дорогой масти, и день смерти – дня рождения. Лучше ходить в дом плача об умершем, нежели ходить в дом пира; ибо таков конец всякого человека, и живой приложит это к своему сердцу. Сетование лучше смеха; потому что при печали лица сердце делается лучше. Сердце мудрых – в доме плача, а сердце глупых – в доме веселья. Лучше слушать обличения от мудрого, нежели слушать песни глупых» (Еккл. 7:1-5). Сразу же отметим, что по святоотеческому учению молитвы при гробах помогают разрушить состояние окамененного нечувствия, от которого происходят «песни глупых; потому что смех глупых то же, что треск тернового хвороста под котлом. И это – суета! Притесняя других, мудрый делается глупым, и подарки портят сердце. Конец дела лучше начала его; терпеливый лучше высокомерного» (Еккл. 7:5-8). Еще мы можем припомнить, что память святых празднуется, как правило, именно в день их преставления.

Затем говорится еще об одной опасности для человека. «И нашел я, что горче смерти женщина, потому что она – сеть, и сердце ее – силки, и руки ее – оковы; добрый пред Богом спасется от нее, а грешник уловлен будет ею» (Еккл. 7:26). Смысл этого текста должен стать нам более ясным, если мы припомним сказанное о распутной женщине в разделе, посвященном книге Притчей. «Чего еще искала душа моя, и я не нашел? – Мужчину одного из тысячи я нашел, а женщины между всеми ими не нашел. Только это я нашел, что Бог сотворил человека правым, а люди пустились во многие помыслы» (Еккл. 7:28-29).

Дальше он рассматривает превосходство мудрости над глупостью, и снова приходит к тому, что мудрый ничуть не лучше глупого, потому что конец их один, и как тот умирает, так и этот.

Кажется, отрицательный смысл должен постепенно становиться для нас очевидным. Подлинно и незыблемо только то, что от Бога и действует в согласии с Его волей. Мир же без Бога, замкнутый сам на себя, не дает ни малейшей надежды на утешение своему приверженцу.

О том, что такое суета, святитель Григорий Нисский говорит так: «суета есть или не имеющее мысль слово, или бесполезная вещь, или неосуществимый замысел, или не ведущее ко Отцу чаяние, или вообще что-либо, не служащее ни к чему полезному» [15, с. 8]. Святитель Григорий Богослов в своем надгробном слове брату Кесарию сказал: «”Видех всяческая”, говорит Екклесиаст, обозрел я мыслию все человеческое, богатство, роскошь, могущество, непостоянную славу, мудрость, чаще убегающую, нежели приобретаемую; неоднократно возвращаясь к одному и тому же, рассмотрел опять роскошь, и опять мудрость, потом сластолюбие, сады, многочисленность рабов, множество имения, виночерпцев и виночерпиц, певцов и певиц, оружие, оруженосцев, коленопреклонения народов, собираемые дани, царское величие, и все излишества и необходимости жизни, все, чем превзошел я всех до меня бывших царей: и что же во всем этом? “Все суета суетствий, всяческая суета и произволение духа” (Еккл. 1:14), то есть, какое-то неразумное стремление души и развлечение человека, осужденного на сие, может быть, за древнее падение. Но “конец слова”, говорит он, “все слушай, Бога бойся” (Еккл. 12:13); здесь предел твоему недоумению. И вот единственная польза от здешней жизни – самым смятением видимого и обуреваемого руководиться к постоянному и незыблемому» [10, т. 1, с. 171–172].

Кратко и убедительно суммирует содержание книги святитель Афанасий Великий: «Предавшись умозрениям о каждом виде сотворенных существ, Соломон пришел к заключению, что исследования этого рода ни к чему не приводят и доставляют человеку только труд; премудрым и праведным становится человек не от знания, но от деятельной жизни. И елика аще речет мудрый уразумети, не возможет обрести: тем же все сие вдах в сердце мое, и сердце мое все сие виде (8:17); яко праведнии и мудрии, и делание их в руце Божии (9:1). Посему, оставляя исследования о сем, Соломон обращается к рассмотрению человеческой жизни, наблюдает различные обстоятельства, среди которых люди вращаются и приходит к заключению, что и здесь все управляется Божиим Промыслом: ни легким течение, ниже сильным брань, ниже самому мудрому хлеб, ниже разумным богатство, ниже ведущим благодать: яко время и случай случится всем им (9:11). И никто не может располагать сими случаями по своей воле: яко кто человек, иже пойдет в след совета, елика сотвори в нем (2:12). Человек в своей жизни ни над чем не имеет власти, разве только делать зло или делать добро и приготовлять во исход дела свои. Ибо и еже яст и пиет, сие даяние Божие есть (3:13). Итак, и исследование о том, как произошло все видимое, и приобретение сокровищ и наслаждение удовольствиями, вся сия суета суетствий и более ничто же, только излишество совета и произволения усилование. Но, говоря о суетности настоящего, Соломон тем самым показывает вечность будущего, увещевая памятствовать о вечных, и знать, что будет некогда кончина мира, в день, в оньже подвигнутся мужие силы, и упразднятся мелющие (12:3). Соломон говорит и о том, что последует за кончиною мира: яко все творение приведет Бог на суд о всяком прегрешении, аще благо, и аще лукаво (12:14). Упоминая о будущем суде, Соломон указывает на воскресение мертвых и воздаяние по делам» [цит. по 40, c. 74].

Значит, не вечно это безысходное круговращение, и благий Творец, неповинный во зле, творящемся в мире, приведет всякое дело на суд и восстановит мир в первозданной красоте. «Не скоро совершается суд над худыми делами; от этого и не страшится сердце сынов человеческих делать зло. Хотя грешник сто раз делает зло и коснеет в нем, но я знаю, что благо будет боящимся Бога, которые благоговеют пред лицем Его; а нечестивому не будет добра, и, подобно тени, недолго продержится тот, кто не благоговеет пред Богом» (Еккл. 8:11-13).

Положительный (духовный) смысл. Священное Писание отнюдь не ограничивается возможностью чисто буквального и внешнего его понимания. Мы можем проникнуть глубже. Книга Екклесиаста содержит не только предостережение от дружбы с миром и предупреждение о его конце, но и указания о том, как вести добродетельную жизнь. Подробное толкование в таком ключе дает святитель Григорий Нисский.

Вначале я не без умысла процитировал вам слова: «Кто умножает познание, умножает скорбь». Святитель Григорий толкует это таким образом, что, для того, чтобы приобрести премудрость, и для того, чтобы приблизиться к Богу, от человека требуется подвиг, при совершении которого его постигают скорби и различного рода страдания; но когда премудрость приобретается, то, вслед за апостолом Павлом, он может даже похвалиться этими скорбями.

Возьмем знаменитые слова: «Всему свое время: …время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий; …время раздирать, и время сшивать; время любить, и время ненавидеть…» (Еккл. 3:1-8). Святитель Григорий говорит о том, что под камнями следует понимать то, чем мы отгоняем от себя различного рода злые помыслы. «Без сомнения подлежит уразуметь, что убийственные для порока помыслы,… добрые разные суть, се метко бросаемые из пращи екклесиастовой камни, которые всегда надобно и бросать, и собирать. Бросать к низложению того, что высится против нашей жизни, а собирать, чтобы лоно души всегда было полно таких заготовлений и иметь нам под руками, что бросить на врага, если когда против нас иначе измыслит кознь» [15, с. 116].

Также и под объятиями разные вещи могут подразумеваться. Для правильного понимания того или иного слова всегда следует иметь в виду, как оно употребляется в других местах Писания. Например, в псалме сорок седьмом говорится: «обыдите Сион и обымите его». Сион – это гора, возвышающаяся над Иерусалимской крепостью, и обнять его довольно сложно, поэтому святитель Григорий говорит, что здесь требуется аллегорическое толкование, «поэтому советующий тебе обнять его, повелевает быть приверженным к высокой жизни, чтобы достигнуть самой твердыни добродетели, которую Давид загадочно означил именем Сиона, а время удаляться от объятий говорит о том, что тому, кто освоился с добродетелью, свойственно чуждаться сношений с пороком» [15, с. 118]. Более подробные выдержки из этого толкования приведены в приложении. В них мы можем видеть, что слова книги Екклесиаста: «бойся Бога и заповеди Его соблюдай» (Еккл. 12:13) не являются благочестивой припиской, сделанной с целью смягчить странное впечатление от книги, но действительным итогом ее учения.

Ссылки по теме
Форумы