«Habemus papam!»

На папский престол взошел первый в истории Папа-латиноамериканец

Второй конклав XXI века завершился неожиданно скоро да и вообще довольно неожиданно. На папский престол взошел первый в истории понтифик неевропейского происхождения, первый Папа-иезуит и первый Папа-латиноамериканец.

Того, что 266-м Папой Римским станет аргентинец Хорхе Марио Бергольо, кажется, ожидали менее всего. Правда, его имя изредка все же называли среди возможных кандидатов, но все-таки не столь часто, как имена кардиналов Скола, Шерера, Баньяско, Тарксона, Уэлле, Доллана, которые выглядели несомненными фаворитами накануне конклава. Но в итоге вновь, в который уже раз, подтвердилась давняя поговорка: кто входит на конклав Папой, покидает его кардиналом.

Вообще, похоже, что нынешние правила проведения конклава обрекают кардиналов на избрание именно аутсайдеров, рассматриваемых в качестве компромиссных фигур: вероятность того, что кто-либо из очевидных фаворитов, представляющих влиятельные группы, наберет положенные две трети голосов, невелика. Судя по всему, именно такая ситуация сложилась и на только что закончившемся конклаве, и это дало шанс на избрание кандидатам «второго эшелона», из которых самым предпочтительным оказался Бергольо.

Почему именно он? Рискну предположить, что немалую роль все же сыграл его немолодой возраст. Избрание пожилого понтифика – почти всегда явный признак того, что его рассматривают как переходную фигуру, рассчитывая на непродолжительный понтификат, в ходе которого расклад сил среди будущих кардиналов-избирателей изменится. Правда, нередко такого рода надежды не оправдываются, и Папа, избранный ненадолго может оказаться не только долгожителем, но еще и весьма деятельной фигурой. Именно это произошло, например, в случае с Иоанном XXIII, неожиданно ставшим Папой-реформатором. Ситуация с недавно покинувшим папский престол Бенедиктом XVI в чем-то схожа: хотя его и нельзя назвать очень деятельным понтификом, но его почти 8-летний понтификат явно продлился намного больше, чем предполагали избиравшие его кардиналы.

Представляется, что немалую роль сыграло и латиноамериканское происхождение Бергольо (хотя и его итальянские корни, возможно, также стали доводом в его пользу в глазах многочисленных кардиналов-итальянцев).

Несмотря на то, что накануне конклава СМИ без конца муссировали тему возможного избрания первого в истории чернокожего Папы, едва ли такой вариант следовало рассматривать всерьез. Конечно, после появления на политической арене Кофи Аннана, а затем Барака Обамы тема чернокожего понтифика буквально сама просилась на страницы газет. Однако в действительности шансы на появление Папы-африканца, по-моему, были невелики. И дело здесь даже не в личности чернокожих кардиналов Тарксона, Аринзе и др. Сама Африка сегодня все еще по-прежнему является периферией католического мира, несмотря на значительное количество католиков. Прежде всего, африканский католицизм еще очень молод (христианская история Северной Африки, оборвавшаяся с нашествием арабов-мусульман не в счет). Большой проблемой является ментальность большинства католиков Африки, в которой еще сохраняется немало черт местных языческих культов. Накладывают на нее свой отпечаток и проблемы племенной вражды. К этому следует добавить низкий образовательный уровень большинства африканских католиков. Колоссальные социальные проблемы, межрелигиозные и межнациональные конфликты, с которыми сталкиваются страны Африки, приводят к тому, что церковная жизнь здесь сосредотачивается, главным образом, вокруг решения проблем местного масштаба, замыкается в себе.

В сравнении с Африкой Латинская Америка, напротив, выглядит сегодня как регион, имеющий для современного католицизма первостепенное, если не решающее, значение. Католическая традиция здесь гораздо более крепко укорененная – она ведет свое начало еще со времен Колумба. И в то же время латиноамериканский католицизм не выглядит столь одряхлевшим, как европейский. Не зря в своем первом слове к народу новый Папа заявил, что в новой евангелизации нуждается, прежде всего, сам Рим (быть может, это намек и на Римскую курию с ее скандалами последних лет, оторвавшуюся от реальной христианской жизни). Церковная жизнь в странах Латинской Америки более чем активна. В большинстве стран здесь действуют католические университеты и семинарии с очень высоким уровнем преподавания. Епископат и духовенство имеют большое влияние в обществе, нередко играют крупную роль и в политической жизни своих стран. При этом авторитет Католической Церкви здесь укрепился благодаря ее весьма независимой линии, которую она не раз демонстрировала и при разного рода военных режимах, и в случае прихода к власти левых (как это было в Никарагуа или Венесуэле).

Следует также отметить, что в деятельности Католической Церкви в странах Латинской Америки, где велика доля бедного населения, очень важное место занимает социальный аспект. Духовенство здесь, как нигде, близко к народу, что касается и епископата. Борьба с бедностью – важнейший приоритет для большинства латиноамериканских прелатов. И Бергольо это более чем наглядно доказал в бытность архиепископом Буэнос-Айреса. Производной от такой позиции является и личная скромность нового Папы, о которой сегодня столь часто упоминают СМИ: проживание в небольшой квартире, привычка ездить на общественном транспорте и т.д.

Однако попытка приблизиться к народу нередко оказывается для латиноамериканского духовенства чреватой переходом на либеральные позиции, в том числе – в вопросах этики. Не случайно в регионе столь большое распространение получила т.н. «теология освобождения». Кардинал Бергольо счастливо избежал этого искушения. Оставаясь близким к народу, он, тем не менее, сохранил и здравый консерватизм убеждений: является противником абортов и эвтаназии, гомосексуализма и однополых «браков», выступает против усыновления детей гомосексуальными парами.

Так что думаю, при всей неожиданности избрания Бергольо во многом оно стало вполне закономерным.

Чего можно ждать от нового главы Католической Церкви? Исходя из вышесказанного, прежде всего, новый Папа, скорее всего, попытается приблизить Католическую Церковь к простому народу, к его нуждам, усилить социальную составляющую в церковной жизни. Об этом намерении свидетельствует уже само имя, которое принял новый Папа после избрания, — Франциск. Наверняка, это не просто дань уважения к св. Франциску Ассизскому, «апостолу бедности и нестяжания», а заявка на то, чтобы задать современному католицизму новый вектор. Не либеральные реформы, а следование примеру Франциска в служении Христу, очевидно, именно таким видит магистральный путь своего понтификата новый Папа.

Уже первые шаги, или скорее жесты, нового понтифика показали, что он, по крайней мере, стремится к такой же простоте и сердечности, какую проявлял в своей жизни избранный им небесный покровитель. Когда новоизбранный Папа, по традиции, вышел на балкон собора св. Петра, свое обращение к народу он начал с того, что отдал дань уважения мужественному решению своего предшественника уйти на покой и предложил помолиться о Бенедикте XVI. Еще более искренним выглядел его следующий шаг: новый Папа начал свой понтификат не с традиционного величавого благословения «Urbi et orbi», а со смиреной, опять же в духе Франциска Ассизского, просьбы к своей пастве помолиться о нем.

Обращает, кстати, на себя внимание тот факт, что до сих пор ни один понтифик имени Франциска не принимал — и это несмотря на огромное почитание св. Франциска Ассизского в католическом мире. Вероятно, образ этого смиренного подвижника плохо увязывался с картиной земного величия и мощи Католической Церкви, которую всегда так стремились представить в Ватикане.

Как Папа с именем Франциск впишется в роскошные апартаменты Апостольского дворца? Вероятно, главная проблема будет заключаться не в контрасте Папы-аскета с барочно-ренессансным великолепием Ватикана, а в куда более серьезном контрасте между Папой, подражающим Ассизскому праведнику, и Римской курией с ее интригами, скандалами и коррупцией, выплеснувшимися в последнее время на страницы СМИ. Сможет ли новый Папа расчистить эти «Авгиевы конюшни» и сделать то, что оказалось не под силу его уставшему от папства предшественнику – Бенедикту XVI? Время скоро это покажет.

Если здоровье не подведет нового Папу, и его понтификат продлится не меньше, чем у Бенедикта XVI, Католическую Церковь, возможно, ждут бурные, но интересные времена, чреватые не меньшими неожиданностями, чем само избрание Папы Франциска. Однако в этой связи нельзя не вспомнить еще одного Папу-аскета, также хотевшего приблизить Католическую Церковь к народу, — Иоанна Павла I. Увы, планам этого «Улыбающегося Папы» не суждено было сбыться — несостоявшийся социальный реформатор католицизма скончался после 33 дней понтификата. Хочется надеяться, что правление Папы Франциска будет более длительным и более плодотворным.

Владислав Петрушко, доктор церковной истории, профессор ПСТГУ, шеф-редактор интернет-сайта "Седмица.Ru"

Форумы