XVI. Ориген. Александрийская и антиохийская школы христианской мысли

Александр Дворкин. Очерки по истории Вселенской Православной Церкви.


Литература: Мейендорф, Введение; Chadwick; Шмеман, Исторический путь; Болотов; Quasten.


1. Преемником Климента в катехетической школе стал Ориген (184-254), роль которого в истории христианства трудно переоценить. Его по праву называют основателем христианского богословия. По своим интеллектуальным данным и по объему проделанной им работы он был на голову выше всех раннехристианских мыслителей. Ориген был великим христианским философом, впервые предпринявшим серьезную попытку систематического объяснения христианства в категориях эллинской мысли. Он считал, что Церковь, утратившая контакт с людьми, спасение которых есть ее миссия, отказывается от своей кафоличности, превращается в секту.

Попытку сформулировать христианство в категориях, привычных для греческой аудитории, до Оригена сделал Климент Александрийский, учение которого сильно окрашено склонностью к гностицизму. Вообще любое переложение целостной системы взглядов на чуждый ей язык всегда чревато опасностью утраты или искажения ее смысла. Признавая в Оригене одного из величайших богословов всех времен, повлиявшего на все дальнейшее развитие христианской мысли, нужно признать, что на этом поприще он преуспел не вполне - его учение во многом отклонилось от основного смысла христианского откровения. Кроме того, в более поздние времена «оригенизм» дал начало многим другим разнообразным течениям, несовместимым с православием. Но тем не менее невозможно отрицать величие личности Оригена - и как замечательного христианского мыслителя, и просто как привлекательного человека.

Хотя Ориген ни разу не упомянул Климента в своих писаниях, он, несомненно, был его внимательным читателем и во многих отношениях продолжил его работу. Один из ранних его трудов также называется «Строматы». Несколько сохранившихся отрывков из этой книги показывают, что она была по форме и замыслу близка к одноименному труду Климента: Ориген также попытался дать толкование христианской мысли на платоновском языке и также перемешивал философские дискуссии с толкованием трудных мест Библии (например, он считает, что ссора между свв. Петром и Павлом в Антиохии была лишь спектаклем, разыгранным для поучения ранних христиан).

Однако по складу ума Ориген очень сильно отличался от Климента. Климента характеризует радостное восприятие мира, Ориген гораздо более аскетичен. Он считал, что необходимо отрекаться не только от злого, но и от хорошего, если оно может стать преградой к достижению высших целей. Конечным результатом человеческого существования он видел постижение Слова Божия.

Ориген глубоко и обширно знал греческую классическую литературу и поэзию, но не очень любил это открывать. Возможно, он опасался внешней красоты как отвлекающего момента. Возможно, у него просто не было времени на всякие тонкости. Ориген горел желанием принадлежать Церкви, защищая ее учение от всех врагов - иудеев, еретиков и язычников.

Его отличала поразительная работоспособность. Он очень тщательно изучал философию, но прежде всего свое возлюбленное Писание, которое он знал от корки до корки - как мало кто до и после него. Ориген гордился своей памятью и не сверял цитаты - поэтому в цитатах у него иногда попадаются ошибки.

Имя Оригена (рожденный от Ора, т.е. Гора), возможно, указывает на его египетское происхождение. Он был первым из отцов Церкви, рожденным в христианской семье. В 202 г. во время гонения Септимия Севера мученически погиб его отец Леонид. Ориген также стремился принять мученическую кончину, но это не вышло: по преданию, мать спрятала его одежду, и юноша не смог выйти из дому. Он начал зарабатывать преподаванием грамматики и риторики, кормя мать и братьев.

Ориген стал миссионером среди столичной интеллигенции. С 18 лет он преподавал в огласительном училище. Отличаясь ригоризмом, он вел весьма аскетический образ жизни. Евсевий Кесарийский передает слухи, что Ориген оскопил себя, буквально истолковав слова Христа (Мф.19:12). В это можно поверить, так как ранняя Церковь знает несколько случаев такого экстремального ригоризма. Однако в своих библейских толкованиях сам Ориген резко выступает против буквального понимания этого отрывка. Так что не исключено, что слухи о самооскоплении были вызваны сплетнями врагов Оригена.

Под руководством великого учителя школа разрасталась и даже несколько потеряла катехетический характер и приобрела атмосферу интеллектуальной вольницы. Возможно, в этом таился корень трудностей отношений Оригена с Димитрием, епископом Александрийским, который пытался упорядочить церковную жизнь в Александрии.

В 212 г. Ориген предпринял поездку в Рим, где подружился со св. Ипполитом, будущим епископом Римским. В 215 г. он как эксперт был приглашен в Аравию для участия в тамошнем соборе против адопционизма (адопционизм - еретическое учение о том, что человек Иисус был усыновлен Богом в тот или иной момент его биографии) некоего епископа Гераклида. Затем он был приглашен в Антиохию матерью императора Александра Севера Юлией Маммеей, которая в своей частной молельне держала статуи Аполлония Тианского, Авраама, Орфея и даже Христа.

В 216 г., во время гонения Каракаллы, Ориген нашел убежище в Палестине. Там он продолжил преподавание. Александрийский епископ Димитрий, недовольный тем, что мирянин учит в Церкви, отозвал его назад. В 229 г. Ориген отправился в Афины помочь Церкви в диспуте против Кандидуса, последователя Валентина. Проезжая через Палестину, он принял в Кесарии священническое рукоположение.

Во время диспута в Афинах Кандидус сказал, что православные не могут упрекать Валентина в том, что только он верит в предопределение: ведь они сами говорят, что дьявол никогда не спасется. Ориген ответил, что даже дьявол может спастись.

Когда новости об этом достигли Александрии, Димитрий взорвался, созвал собор и отлучил Оригена за то, что он, будучи мирянином, проповедовал, за незаконное (из-за скопчества) рукоположение и за неподобающие высказывания. Ориген ответил с сожалением, что глубокие истины не были открыты недостойным и что он не желает говорить недоброе о дьяволе более, чем о епископах, осудивших его.

С тех пор он поселился в Кесарии Палестинской, где продолжил ученую и преподавательскую деятельность. В 250 г., во время гонения Декия, Ориген находился в Тире. Он был арестован и подвергнут мучениям. Здоровье его было подорвано вконец. Скончался он в 254 г. в Тире, в почете и уважении своего окружения (каждое его слово стенографировалось) и в полном общении с Палестинской Церковью. Сразу же после смерти он стал местно почитаться как исповедник.

2. Еще в самом начале своей деятельности Ориген из дискуссий с иудеями понял, что прежде чем спорить, нужно договориться об общем тексте, на основании которого можно вести дальнейший разговор. Церковь использовала Септуагинту; синагоги использовали переводы Симмаха, Феодота и особенно Аквилы, обращенного в иудаизм из христианства (ок. 140 г.). И, конечно, в иудейских переводах были подчищены определенные тексты. С другой стороны, и среди христиан была тенденция слегка изменять некоторые пророчества, чтобы сделать их еще более очевидными.

Ориген понял, что совершенно необходимо выявить подлинный текст Ветхого Завета, чтобы никто из раввинов не мог обвинить христиан в подлоге. Так была создана Гекзапла. Это синоптическое издание Ветхого Завета, переписанного Оригеном в шесть (а местами и в восемь) параллельных колонок. Первая колонка была на иврите, затем давалась транскрипция греческими буквами, а затем - 4 перевода. За образец была принята Септуагинта. Ориген отметил все места, отличавшиеся в Септуагинте от еврейского текста, и все места, отсутствующие в еврейском тексте.

Различия были весьма значительными. Например, история с Сусанной из Книги Даниила отсутствовала в еврейском тексте. Ориген был уверен, что она была изъята иудеями, т. к. еврейские старцы представлены в ней в невыгодном свете.

Однако взгляды Оригена по этому поводу были подвергнуты сомнению его старшим современником - христианским ученым и историком Секстом Юлием Африканом. Его можно назвать первым христианским антикваром. Он родился в Элии Капитолине (Иерусалиме), много путешествовал. Был при дворе царя Эдесского Абгара Великого, где подружился с Вардесаном и даже охотился с ним и с наследным принцем.

В поисках Ноева ковчега Юлий Африкан посетил Арарат. Он тщательно обследовал все библейские места в Палестине. Некоторое время он жил в Александрии и даже был там рукоположен в пресвитеры.

В 222 г. он поехал в Рим, где произвел своей эрудицией такое впечатление на императора Александра Севера, что тот назначил его своим главным библиотекарем. Африкан составил хронику всеобщей истории, в которой он отнес Воплощение к 5500 г. по сотворении мира. Закончил свою хронику Африкан 221 г. по Р.X. Этот труд послужил главным источником не только для Евсевия, но и для целого ряда византийских историков. Кроме того, Африкан написал книгу - собрание разных сведений, подобную «Естественной истории» Плиния. В нее входили сведения о ветеринарии, военной тактике, риторике, текстуальный разбор гомеровских текстов, статья о магии и многое другое. Юлий Африкан - первый известный нам христианин, писавший на светские темы.

Этот высокоученый человек заметил каламбур в истории Сусанны, после чего написал отеческое письмо Оригену, обращая его внимание на этот каламбур как на доказательство, что эта история была написана по-гречески. Ориген ответил, что это не доказательство: каламбур мог быть вставлен греческими переводчиками; сам по себе он не доказывал, что еврейского оригинала не существовало.

Ориген относился к Септуагинте как к каноническому тексту: факт, что она была принята всеми церквами, был для него решающим. Однако он соглашался не использовать в спорах с иудеями те книги, которых нет в их каноне.

Комментарии Оригена обнимают почти все Писание. Их можно разделить на три группы: схолии (заметки на полях), гомилии (проповеди) и собственно научные комментарии к «Песни Песней», к Евангелиям от Матфея и Иоанна и «Посланию к Римлянам». Его критический анализ текста очень интересен, однако он чрезмерно увлекается аллегоризмом. Тем не менее во многих случаях его толкование стало традиционным христианским толкованием Библии.

В своей книге «Призыв к мученичеству» Ориген отмечал, что мученичество, т.е. свидетельство, - вся жизнь христианина. Ориген - один из основоположников христианского аскетизма. Отсюда его влияние на монахов. К его духовным сочинениям относятся: «О молитве», где он обсуждает пути к единству с Богом, описываемые в неоплатонических категориях, и «Комментарий на молитву Господню».

Основной апологетический труд Оригена - «Против Цельса» - ответ на опровергающую христианство книгу языческого философа Цельса «Истинное слово». Сама книга не дошла до нас. Ответ Оригена имеет свободную композицию, в которой аргументы приводятся в ответ на пространные цитаты Цельса. Таким образом, мы имеем возможность услышать обе спорящие стороны, что делает книгу весьма увлекательным чтением для современного человека.

Сам Цельс был добросовестным мыслителем, тщательно проработавшим Библию и изучившим христианское учение. Основные положения его критики можно свести к следующему: во-первых, христиане уступают язычникам в отношении богослужений и философии, ибо и в том и в другом они опираются на еврейское Писание, которое Цельс считал провинциальным, варварским и нефилософским. Во-вторых, Цельс упрекал христиан в демократичности: их учение доступно всем и каждому, в то время как истинная философия - аристократическая дисциплина, доступная лишь немногим избранным. В то же время Цельс одобрял христианское учение о Логосе и христианскую этику. Он призывал христиан влиться в плюралистическое римское общество, сохранив веру в Иисуса Христа, Которого он представлял себе кем-то вроде мага, совершившего ряд вполне убедительных чудес.

В центре полемики был вопрос об идолопоклонстве и почитании образов. Цельс писал, что, хотя христиане и обвиняют язычников в грубом материализме, сами они намного хуже, так как поклоняются Богу, Который был рожден от женщины и появился на земле в человеческом облике. Язычники же, воздвигая статуи своим богам, вполне отдают себе отчет, что эти статуи - не боги, а лишь их изображения. Это первый в истории спор о поклонении изображениям и о религиозном искусстве.

Спор между двумя сторонами тем более интересен, что сам Ориген, так же как и Цельс, был по образованию платоником, так что оба они исходили из одних предпосылок. Ориген хорошо понимал, что главный вопрос спора был глубже, чем обычно употреблявшиеся христианскими апологетами аргументы о чудесах, сбывшихся пророчествах и чудесном росте Церкви. Да и сам он не очень был восприимчив к подобным аргументам. Для него предмет спора был в том, можно ли в контексте платоновской метафизики говорить о свободе в Боге или же Он является еще одним названием безличного, бесконечного, непрерывного и неизменного космического процесса. Цельс, будучи религиозным консерватором, придерживался последней точки зрения: он был весьма обеспокоен и шокирован новыми и потенциально революционными силами, содержащимися в христианстве. Ориген считал идею свободы особой характеристикой христианской философии: она означала возможность перемены, нравственного обращения, спонтанности и творческой мысли, а также критического отношения к общепринятым условностям и преданиям.

3. Главным богословским трудом Оригена является книга «О началах». Книга была написана в Александрии между 220 и 230 гг. Полный текст книги дошел до нас в латинском переводе конца IV в. Руфина Аквилейского. Глубоко почитавший Оригена Руфин, ввиду споров того времени о православности Оригена, сильно смягчил текст, а местами и исказил его. Правда, он сам в этом честно признался, написав, что он изменил ряд мест в книге, отразив в них более православные мысли, высказанные в Оригеном в других сочинениях. Греческий перевод сохранился лишь в отрывках.

Богословская система Оригена яснее всего видна в его космологии.

Учение Оригена о сотворении мира является попыткой преодолеть логическое несоответствие между всеблагим и всезнающим Творцом и миром, полным зла, уродства и неравенства. Задача Оригена еще более осложнялась тем, что в своей теории он старался примирить библейское повествование Пятикнижия с Платоном, утверждавшим, что мир вечно проистекает от Бога. Так как Бог всемогущ и Творец всего, то, «если же кто-нибудь подумает, что были когда-нибудь века или протяжения времени... когда сотворенное еще не было сотворено, то... он покажет, что... Бог не был всемогущим и сделался всемогущим только впоследствии, когда явились существа, над которыми Он мог бы владычествовать» («О началах»), следовательно, дело творения из ничего должно было происходить вечно.

По Оригену, до существования этого мира было бесконечное количество миров, и мирам после него также не будет конца. Наш мир движется к своему завершению, что подтверждается тем, что «Единородный Сын Божий, бывший Словом и Премудростью Отца... смирил Себя и, приняв образ раба, сделался послушным даже до смерти...» («О началах»).

«В... начале Бог сотворил такое число разумных или духовных тварей (или... умов), сколько, по Его предвидению, могло быть достаточно... наперед определивши некоторое число их» («О началах»). Все они были совершенны (а так как наиболее совершенная форма - сфера, то сферичны), равны (ибо для платониста неравенство никогда не может сочетаться с совершенством) и одарены свободой воли: «Он был причиною всех тварей... всех, кого Он сотворил равными и подобными, потому что для Него не существовало никаких причин для разнообразия и различия. Но так как разумные твари... одарены способностью свободы, то свобода воли - каждого или привела к совершенству через подражание Богу, или повлекла к падению через небрежение. И в этом... состоит причина различия между разумными тварями... не от их воли или решения Создателя, но от определения собственной свободы (тварей)» («О началах»). Так как эти «умы» совершили преступление, повлекшее к их падению, то, для возвращения в их прежнее состояние, они должны были очиститься. Для этой цели и были сотворены физические миры, чтобы, через тяжкое существование и борьбу, в существах пробудились бы стремление к блаженству и тоска по оставленному раю. «Ориген настаивает на том, что наш физический мир есть только результат, частью прямой, частью косвенный, нравственного падения духовных существ. В связи с этим, основываясь на сомнительной этимологии ψυχή, от ψυχεσθαί, Ориген утверждает, что первозданные духовные существа (νους), охладевая в своей пламенной любви к Богу, становятся душами и ниспадают в область чувственного бытия» (В. Соловьев), а по восстановлении опять делаются νους. Эту свою идею Ориген заимствовал у Филона.

Участь согрешивших душ зависит от степени их виновности: «Каждое существо само делается причиной своего падения, причем одно падает скорее, другое - медленнее, одно - больше, другое - меньше... Для этого существует праведный суд божественного Промысла, чтобы каждый мог получить по заслугам. Те умы, у которых доброе стремление к Божеству в той или иной степени возобладало над противоположным, становятся ангелами, престолами, властями, херувимами, серафимами и прочими чинами небесных иерархий, живущими на планетах и занимающимися делами помощи людям; умы, в которых два противоположных стремления остались в некотором равновесии или колебании, становятся людьми» (человечество, по Оригену, в свою очередь, делится на плотское, душевное и духовное, опять же в зависимости от нюансов грехопадения); а те умы, которые решительно отвратились от Бога и «впали в такое непотребство и злобу, что сделались недостойными того наставления или научения, которым наставляется и научается человеческий род в своем плотском состоянии, пользуясь помощью небесных сил» («О началах»), сделались дьяволом и ангелами его. И, конечно, для всех, находящихся в телах плоти, степень тяжести всего их существования и обстоятельств, в каждом отдельном случае, дана в соответствии с тяжестью первоначального греха. «Впрочем, некоторые из существ, обладающих наилучшими заслугами, страдают вместе с остальными, ради украшения состояния мира, и научаются служить низшим (тварям)» («О началах»), чтобы помогать в наставлении и освобождении своих собратьев, и, следовательно, смерть праведника имеет искупительное значение для всего мира.

Ориген допускал, что Адам был исторической личностью - первый из падших духов, воплощенный в материальное тело, но священную историю первородного греха он принимал за аллегорию.

Однако одна душа осталась безгрешной, она «от самого начала творения в последующее время неотделимо и неразлучно пребывала в Нем (Творце. - А.Д.), как в премудрости и слове Божием, как в истине и в вечном свете, и, всем существом своим воспринимая всего (Сына Божия)... сделалась по преимуществу одним духом с Ним... При посредстве этой субстанции души между Богом и плотью (ибо божественной природе невозможно соединиться с телом без посредника) Бог рождается человеком... Поэтому, и сама вся будучи в Боге и восприняв в себя всего Сына Божия, эта душа с принятой ею плотью по справедливости называется Сыном Божиим, силою Божиею, Христом и Божиею Премудростию, и, наоборот, Сын Божий, через Которого все сотворено, называется Иисусом Христом и Сыном Человеческим» («О началах»). А так как Евангелие было предназначено для людей всякого рода, то «не у всех, которые видели Иисуса, самый акт созерцания был одинаковым... напротив, он различался в зависимости от состояния познавательных сил каждого отдельного лица... Мы питаем... веру в Иисуса, и не только в Его Божество... которое Он открывал только немногим, а также в Его тело, вид которого Он изменял, когда... Ему было угодно» («Против Цельса»), в зависимости от характера того, кто видел Его.

Ориген смотрит на смерть на кресте как на что-то духовно повторяющееся в высшем мире и имеющее значение для искупления ангелов: «Не устрашимся допустить, что и там (в горнем мире. - А.Д.) до окончания всего века постоянно совершается нечто подобное» («О началах»). Роль Христа в спасении более педагогическая, чем искупительная. Поскольку цель творения состоит в причащении природе Божества, то домостроительство спасения заключается в том, чтобы, не нарушая свободы твари, путем увещания и внушения постепенно привести мир ко всеобщему восстановлению (апокатастасис тон пантон).

Ориген допускал необходимость как благодати, так и свободной воли для спасения, но все же он делал слишком сильный акцент на Божественное провидение и на план всеобщего спасения, тем самым противореча самому себе в утверждении ничем не ограниченной свободы воли тварей.

Каждое наказание направлено на исправление тварей, чтобы все они могли быть восстановлены в их первоначальном совершенстве. После воскресения все человечество должно будет пройти через огонь, после чего очищенные духи войдут в рай, а злые останутся в «огне», который следует понимать не как материальное пламя, но, скорее, как умственную и духовную катастрофу. Наши грехи - предмет и пища для этого страшного огня, а «тьма кромешная» - это мрак невежества. Однако положение этих страдающих духов не совсем безнадежно, хотя тысячи лет могут пройти, прежде чем их страдания окажут на них какое-либо влияние: «Некоторые из них достигнут невидимого и вечного (бытия) на первых же порах, другие только потом, а некоторые даже и в последние времена, и то только путем величайших и тягчайших наказаний и продолжительных... самых суровых исправлений... путем постепенного восхождения к небу, путем прохождения... всех отдельных служений, присущих небесным силам... переходя из одного чина в другой...» («О началах»).

Каждое разумное существо, даже сатана, может обратиться и спастись, следовательно, никто не лишен возможности избавления. В конце времен душа будет жить в славном органе, зачаток которого заключен в нашем нынешнем теле. «Природа этого нашего тела, по воле Бога, сотворившего ее такою, может быть возведена Творцом до того качества тончайшего и чистейшего тела, какое будет вызвано состоянием вещей и какого потребует достоинство разумной природы» («О началах»). Наслаждения будут чисто интеллектуальные, святым откроются все тайны божественного промышления и законы, которые Господь дал Израилю, тайны природы и мироздания и подлинный смысл каждой строчки Писания, и «будет Бог все во всем» (1Кор.15:28). «Таким образом, конец, приведенный к начальному состоянию, и исход вещей, уравненный с началами их, восстановит то состояние, какое разумная природа имела тогда, когда еще не хотела есть от дерева познания добра и зла» («О началах»).

Но при этом всегда остается возможность, что существа, вернувшись в рай, могут опять злоупотребить своей свободой воли и опять быть осуждены на возобновление пребывания в плоти: «Ведь возможно, что разумные существа, у которых никогда не отнимется способность свободного произволения, снова подвергнутся каким-нибудь возмущениям, а Бог со Своей стороны попустит это с той целью, чтобы они, сохраняя свое состояние всегда неподвижным, не забывали, что они достигли этого окончательного блаженства не своею силою, но благодатью Божиею» («О началах»), и начнет раскручиваться следующий цикл бесконечной спирали творения.

Все свои положения Ориген подкрепляет сотнями цитат из Писания, которое он обожает, хотя и толкует весьма произвольно.

Как сказал об александрийском философе Владимир Соловьев, «…для общей оценки учения Оригена следует заметить, что при действительном совпадении в известных пунктах между его идеями и положительными догматами христианства и при его искренней уверенности в их плном согласии это согласие и взаимопроникновение религиозной веры и философского мышления существует у Оригена лишь отчасти: положительная истина христианства в ее целости не покрывается философскими убеждениями Оригена, который наполовину, по крайней мере, остается эллином, нашедшим в эллинизированной религии евреев (сильнейшее влияние Филона) некоторую твердую опору для своих воззрений, но внутренне неспособным понять особую, специфическую сущность нового откровения при самом решительном желании ее принять».

В своей Триадологии Ориген резко выступал против моделизма (см. XII,2) и адопционизма (см. XVI,1). Для него Христос был предсущим Логосом, посредником, через которого христиане молятся Отцу. Защищая различия лиц Св. Троицы, он ссылался на анафору, молитва которой обращена к Отцу через Сына. По Оригену, Отец и Сын едины в силе и в воле, но различаются ипостасно. Ориген первым употребил этот термин в таком смысле. Однако пройдет еще достаточно много времени, прежде чем он будет принят повсеместно: например, св. Афанасий еще путает ουσία и υπόστασις.

По Оригену, Отец и Сын различаются, как прототип и совершенный образ. Он примиряет это утверждение с монотеизмом, подчеркивая, что источник Божества - Отец. Иногда Ориген называет Сына тварью, но так как тварь совечна Творцу, в его системе это не умаляет Божественного достоинства Сына. Однако у Оригена теряется различие между рождением и творением. Другое, впервые употребленное Оригеном слово - ομοούσιος - единосущный. Он относит его к Сыну: Сын единосущен Отцу. Тем не менее Он - посредник между Верховным Отцом и Его тварным миром и первосвященник между Богом и человеком, являющий Творца твари и твари - Творца.

4. Мы не знаем, насколько Оригену удалась его миссия для языческой интеллигенции, насколько ему удалось представить христианство в привлекательном для нее свете. Порфирий, ученик и биограф Плотина, несомненно, читал ряд творений Оригена и не мог простить его за неуважительное отношение к классикам греческой литературы, которых Порфирий считал вдохновленными свыше просвещенными. Возможно, Ориген потерял некоторых потенциальных слушателей из-за своих холодных критических комментариев на философское наследие греческого мира. Но были и другие, считавшие каждое его слово драгоценным.

Ориген оставил после себя множество учеников и последователей, совсем не обязательно ставших еретиками. Одним из них был св. Дионисий Великий, бывший с 247 по примерно 264 г. епископом Александрийским (он был автором цитировавшегося в гл. XIV письма о крещении). Св. Дионисий был просвещенным и образованным епископом, интересующимся наукой и культурой.

Дионисий родился в Александрии в языческой семье и получил всестороннее светское образование. Как и Ориген, он был главой огласительного училища в Александрии. Во время Декиева гонения он, как и св. Киприан, должен был укрыться в изгнании, при гонении Валериана был вынужден укрыться вновь. За все перенесенные испытания получил прозвание «Великий».

В 259 г. Дионисия пригласили помочь в диспуте в Ливийской церкви против модалистов. В споре александрийский епископ не слишком тщательно выбирал слова и обрушился на модалистов. Он даже заявил, что Отец и Сын различны настолько же, насколько различны лодка и лодочник, и отверг предположение, что они были единосущными. Он также называл Сына Тварью, но, как мы помним, в оригенистском контексте это не страшно, ибо тварь совечна Творцу.

Ливийцы пожаловались папе римскому Дионисию, который написал в Александрию, осуждая тех, кто «разделяет Божественное единоначалие (Monarchia) на три различные ипостаси и три божества». Для него термин Дионисия Римского «ипостась» был абсолютным синонимом термина «субстанция», что, кстати сказать, лингвистически является совершенно правильным толкованием (υπο- переводилось как sub-, а στάσις - как stantia).

Это было первым свидетельством богословских разногласий между Востоком и Западом. Две половины христианского мира избрали два разных подхода к тайне Троицы. Для Запада, где исходили прежде всего из единства Божества и затем уже шли к Троичности, оригенистский, а следовательно, и восточный подход казался слишком опасно близким к тритеизму. Для Востока же, где исходили из Троичности, а затем продвигались к единству, западное богословствование звучало как весьма близкое к модализму, которого восточные боялись как огня. В дальнейшем такое взаимное непонимание вызовет множество разногласий и разделений.

Другим известным учеником Оригена был молодой человек из благородной семьи по имени Григорий (213-270/5 гг.). Григорий учился в школе юристов в Берите (Бейрут) и обратился в христианство, услышав Оригена. Пройдя полный курс обучения под его руководством в Кесарии, отправился в Понт, в Малой Азии, для миссионерской работы. Он стал епископом Неокесарийским и своим красноречием обратил в христианство почти все население Понта. Он очень успешно занимался экзорцизмом и приобрел громадную популярность как святой чудотворец (θαυματούργος). До нас дошли его хвалебная речь в адрес Оригена и «Толкование слова веры».

5. В то же время в Антиохии начала формироваться другая школа - соперница Александрийской. В отличие от александрийского аллегоризма характерной особенностью антиохийцев являлся историзм.

В 260 г. епископом Антиохийским стал Павел Самосатский. Он считается родоначальником еретического учения адопционизма, хотя, возможно, подлинным его родоначальником является ренегат Феодор Византийский.

Учение Павла Самосатского характеризовалось как адопционизмом, так и модализмом. Бог и Его Слово (Премудрость) едины, единосущны (ομοούσιος). Именно благодаря Павлу это слово, впервые употребленное Оригеном, стало широко известным на Востоке. Павел использует его в том смысле, что между Отцом и Сыном нет различия. Слово вдохновило простого человека Иисуса и вселилось в него после крещения. Павел верил, что и сам он равен Христу, каким, впрочем, должен стать каждый из нас.

Отчасти учение Павла сродни примитивному иудео-христианскому пониманию Личности Христа. Его мысль была укоренена в сирийской, а не в греческой традиции. Но для его современников это была несомненная ересь.

В 268 г. на соборе в Антиохии учение Павла было осуждено. Осуждено было и слово ομοούσιος, за которым после этого надолго сохранилась плохая репутация. Согласно решениям собора, Христос отличается от пророков в принципе: те были вдохновлены Духом Божиим, а Он был воплощен.

Однако Павел был очень любим своей паствой, и епископам даже после соборного осуждения не удалось его сместить. В 260 г. после ожесточенной битвы императора Валериана взял в плен персидский царь Шахпур. Ситуацией воспользовались властители расположенного в сирийской пустыне царства Пальмира, завоевавшие контроль над всем римским Востоком до 272 г., когда их государство было разгромлено Аурелианом.

Пальмирское правительство очень ценило Павла и даже назначило его на высокую гражданскую должность. После возвращения Аурелиана епископы подали петицию императору-язычнику, принявшему решение в пользу Церкви. В решении императора говорилось, что юридические права на церковное здание должны принадлежать тому, кто поддерживает письменные отношения с епископами в Италии и Риме. Павел Самосатский был смещен. Это первый случай, когда церковный диспут был решен при помощи светской власти. Тернистая проблема церковно-государственных отношений начала вырисовываться как сложный фактор во внутренних вероучительных спорах Церкви.

Настоящим основателем антиохийской школы считается Лукиан, пресвитер Антиохийский. Он был великим ученым экзегетом и исправил греческий текст Септуагинты, сверив его с еврейским оригиналом. В отличие от оригеновского аллегоризма его методом был буквализм.

Однако и у него были некоторые спорные высказывания, в частности, те, которые легли в основу арианства: «Было время, когда Сына не было» - или: «Сын был сотворен». Говоря это, Лукиан имел в виду цитаты из Писания: «Господь имел меня началом пути Своего, прежде созданий Своих, искони» и «Образ Бога невидимого, рожденного прежде всякой твари» (Притч.8:22-23; Кол.1:15).

Учениками Лукиана были Арий и многие из его единомышленников. Таким образом его можно в каком-то смысле назвать основоположником арианства, которое в зародыше уже существовало в адопционистских тенденциях Павла Самосатского. Однако сам Лукиан был весьма уважаем при жизни, никто его в ереси не обвинял, он умер мучеником и числится в наших святцах.

Ссылки по теме
Форумы