X. Московская Духовная академия и бывшая прежде нее в лавре Духовная семинария

С 1814 года в стенах лавры помещается Московская духовная академия.
Академия заняла в лавре место бывшей в ней семинарии, поэтому мы сначала скажем о сей последней. Семинарию предписала учредить в лавре императрица Анна Иоанновна указом от 21 сентября 1738 года. Действительно была она открыта при Елизавете Петровне 2 октября 1742 года. До 1764 года, или до отобрания у монастырей вотчин, семинария находилась на содержании лавры и составляла ее, так сказать, собственное, или принадлежавшее ей, учебное заведение, которое находилось в полном ведении ее и административном. С 1764 года семинария начала получать содержание помимо лавры из коллегии экономии, вместе с чем она стала и независимою от лавры в административном отношении, а лишь находящеюся в ее стенах и на ее земле (но так как с 1775 года архимандритом лавры стал митрополит Московский, а от митрополита семинария зависела как от своего епархиального архиерея, то при независимости от лавры она стала зависеть от ее архимандрита; в подобной же независимости от лавры и зависимости от ее архимандрита находится и академия). До 1764 года в ученики семинарии набираемы были дети священноцерковнослужителей Троицкой десятины, каковую как административную единицу составляли до тридцати пяти окружающих лавру сел (см. в следующей, XI главе, о Рождественской церкви), дети священноцерковнослужителей лаврских вотчинных сел, то есть сел, находившихся в вотчинах лавры, и потом – до самого 1764 года – дети лаврских слуг, а в продолжение первых восьми лет после открытия семинарии – до 1750 года – дети и лаврских крестьян; кроме того, с 1744 по 1752 год, когда Арсений Могилянский, быв архиепископом Переяславским, оставался и архимандритом лавры, – дети священноцерковнослужителей Переяславской епархии. Не только тотчас по открытии семинарии, но и очень долгое время после отцы отдавали своих детей в учение с великой неохотой, так что до самого 1764 года лаврою производимы были насильственные наборы учеников чрез командированных для этого солдат. В 1768 году св. Синодом предписано было посылать в лаврскую семинарию священно-церковнослужительских детей из епархий Московской, Переяславской и Суздальской, а Платон, поставленный в 1770 году из архимандритов лавры в архиепископы Тверские, но сохранивший при этом и звание архимандрита, присоединил священноцерковнослужительских детей своей Тверской епархии, причем принимаемы были священноцерковнослужительские дети и из всех других епархий. В 1779 году Платон, ставший с 1775 года архиепископом Московским, предписал было принимать священно-церковнослужительских детей только из Московской епархии, а из других епархий не иначе как с его дозволения, но за случавшимся недостатком своих, Московских, кандидатов предписание было отменяемо и в семинарию принимаемы были священно-церковнослужительские дети из епархий Переяславской, Суздальской и Тверской. Кроме детей священно-церковнослужительских, были принимаемы в семинарию в виде исключения дети дворян, чиновников, купцов и иностранцев.
При открытии семинарии в нее набрано было учеников сто четыре человека (из них только двенадцать человек – дети священноцерковнослужителей, а остальные – дети лаврских слуг, приказных и подъячих, дети лаврских солдат и ремесленников). Потом число учеников в семинарии было от 150 до 340 человек.
До преобразования духовно-учебных заведений 1808 года семинарии не имели одного для всех определенного и обязательного курса, или круга, наук, но в одних из них он был обширнее, в других (же, причем все дело зависело от местных архиереев. Курс, или круг, наук в лаврской семинарии был один и тот же с Московской Славяно-греко-латинской академией, иначе сказать – самый полный (состоя из нынешних училища и семинарии, вместе академия и семинария имели по восьми классов, которые, начиная снизу, были: 1) аналогия, или фара (класс чтения, или приходский, – приготовительный); 2) инфима (низший); 3) грамматика; 4) синтаксима; 5) пиитика; 6) риторика; 7) философия; 8) богословие)1. При этой полноте курса наук семинария в правление митрополита Платона (1775–1812 гг.) находилась сравнительным и относительным образом в блестящем состоянии, так что весьма значительно выдавалась из ряда других семинарий и была принимаема за своего рода академию. В 1798 году император Павел, приравнивая семинарию к академии или совсем уравнивая ее с последней, по причине одинаковости курса учения в ней с этою, своим указом причислил к ее округу пять семинарий: Ярославскую, Суздальскую, Вологодскую, Костромскую и Архангельскую, с тем чтобы через каждые два года было посылаемо в нее из этих семинарий по два ученика.
Первоначально семинария помещалась в двух палатах (комнатах) под чертогами, или царским дворцом, чтo ныне ректорский академический корпус; в трех палатах, сделанных в монастырской стене за чертогами, – здесь помещались поварня и пекарня, и в верхнем этаже трехэтажного длинного и узкого корпуса, который тянулся от чертогов до восточной монастырской стены (половину места его к чертогам занимает теперь академический классный, бывший баккалаврский корпус). В 1747 году были построены вне монастыря, за Каличьей башней, две деревянные светлицы, в которых предполагалось поместить столовую и поварню, но в которых на самом деле поселены были ученики (место этих светлиц, или бурс, определяется тем, что на семинарском огороде, который был при них, стоят теперешние монастырские конюшни). В 1767 году по приказанию митрополита Платона были отделаны еще три покоя (комнаты) под чертогами. В 1773 году к двум светлицам, бывшим за монастырем, прибавлена еще одна. В 1775 году из светлиц (бурс) за монастырем жившие в них семинаристы переведены были в самый монастырь, в котором было устроено для них жилье, разделенное на девять покоев, в монастырской стене, между Каличьей и Соляной, позднейшей Звонковой, башнями (причем вторая башня, как мы сказали выше, получила свое позднейшее название Звонковой, вероятно, оттого, что на ней или у ней повешен был колокол для давания звонков). Относительно того, где были классы или где читались лекции, можем сказать только, что с 1781 года лекции читались в палатах под чертогами, которые были на южную сторону, или на монастырь (тогда как в палатах на север, к стене, были жилые комнаты семинаристов). Библиотека помещалась сначала в угольной юго-восточной палате под чертогами, а потом, с 1778 года, под монастырской колокольней. Учителя имели квартиры в середнем этаже того трехэтажного длинного и узкого корпуса, о котором мы сказали. Ректор и префект (соответствовавший нынешнему инспектору) до 1775 года жили, вероятно, вместе с учителями в сейчас указанном корпусе, а с 1775 года они начали жить в бывшем келарском корпусе, на месте которого стоит теперь инспекторский академический корпус. В 1797 году по указу императора Павла была построена для семинаристов позади чертогов больница с аптекой. [См. в приложении фототипические таблицы V, VI, ХI, ХII и ХVI.] В 1802–1803 годах митрополит Платон на месте царских (принадлежавших к дворцу и уже прежде разобранных) кухонь поставил двухэтажный корпус, в верхнем этаже которого помещена была библиотека и сделана зала для торжественных собраний (аудитория), а в нижнем этаже устроена столовая с кухней и хлебней, – это бывшая академическая библиотека, нынешняя столовая2.
Московская духовная академия есть прежняя Московская Славяно-греко-латинская академия. Она представляет собою первое настоящее учебное заведение, которое во второй половине ХVII века основано было в Московской Руси, или первое учебное заведение, которое со второй половины ХVII века начало распространять в этой Руси настоящее просвещение, – иначе сказать, она представляет собою учебное заведение, с которого начинается история настоящего просвещения в Московской Руси.
Академия, замышленная царем Федором Алексеевичем и патриархом Иоакимом в 1680 году, была открыта в Москве при царях Иоанне и Петре Алексеевичах с правительствующей Софьей Алексеевной и при том же патриархе Иоакиме в 1686 году. Она помещена была в Заиконоспасском монастыре, чтo на Никольской улице.
Помещение для академии было выбрано в высшей степени неудачно, ибо Никольская улица, представляющая собою один из центров московской торговли, есть одна из самых шумных улиц в Москве. В 1737 году во время бывшего в Кремле и Китай-городе сильного пожара сгорел между прочим и Заиконоспасский монастырь с находившеюся в нем академией. При этом случае поднят был вопрос о переведении академии в другое место. Тянувшись в продолжение десяти лет, до 1747 года, вопрос решен был тем, чтобы перевести академию в Донской монастырь; последовал было относительно сего и высочайший указ, но в Донском монастыре не было готовых помещений, а у Синода не нашлось денег для построения новых зданий, и академия (кое-как учиненная после пожара) была оставлена на старом месте. В 1776 году опять состоялся было высочайший указ, чтобы для академии, «стоящей на крайне неудобном для училищ месте», сыскать другое, лучшее, место, и опять отсутствие денег остановило дело. В 1799 году Синодом вторично решено было перевести академию в Донской монастырь, а на постройку новых зданий в монастыре приказано было откладывать ежегодно из штатной суммы, ассигнованной на академию и состоявшей из 12 тысяч рублей, по 2 тысячи рублей, а с 1807 года, когда штатная сумма была удвоена, – по 4 тысячи рублей, так что к 1814 году, когда академия имела быть преобразована по новому, 1808 года, «начертанию правил о образовании духовных училищ», всей суммы скоплено было 30 тысяч рублей. Но когда в мае 1814 года начаты были приготовления к преобразованию академии, кто-то неожиданно подал мысль перевести ее вместо Донского монастыря в лавру, с тем чтобы воспользоваться для ее помещения бывшими в лавре царскими чертогами, употребив на их приспособление к помещению и на прибавку к ним помещений накопленные 30 тысяч рублей, и неожиданно поданная кем-то неизвестным мысль и была приведена в исполнение (если не ошибаемся, мысль была подана тогдашним архиепископом Московским Августином чрез бывшего тогда ректором Петербургской академии Филарета и была поддержана сим последним). На новом месте академия была торжественно открыта 1 октября 1814 года, в праздник Покрова Божией Матери3, а чтение лекций, или учение, началось в ней спустя двадцать дней, 20 октября.
В настоящее время Московская духовная академия, находящаяся с 1814 года в лавре, есть одна из четырех существующих в России православных духовных академий (остальные три – Санкт-Петербургская, Киевская и Казанская), которые представляют собою высшие учебные заведения духовного ведомства, имеющие своею целью доставлять высшее богословское образование.
Не касаясь истории академии за время ее существования в лавре4, мы скажем только о ее помещении в последней, или о зданиях, которые она занимает.
Академия помещается в настоящее время в шести корпусах, которые суть: ректорский, классный, инспекторский и корпуса, занимаемые студенческой столовой, библиотекой и больницей. В ректорском корпусе находятся: в верхнем этаже – актовая зала, квартира ректора, академическая церковь, археологический музей и помещение для студентов из священников и монахов; в нижнем этаже – студенческие номера, или помещения.
В инспекторском корпусе находятся квартира инспектора и студенческие помещения. В классном корпусе находятся классы, или аудитории, квартиры помощников инспектора и помощника библиотекаря и студенческие помещения.
Ректорский корпус, как мы несколько раз говорили, есть бывший царский дворец, называвшийся обыкновенно чертогами. Документов о построении дворца нет, так что и история его строения настоящим образом неизвестна. Обыкновенно усвояют его построение архимандриту Тихону Писареву, который занимал место архимандрита с 1718 по 1722 год, на том основании, что дворец назывался Писаревским. Но самый дворец не назывался Писаревским, а назывался так только сад, который был против дворца (главным образом против теперешнего классного академического корпуса). Миллер в своем описании лавры говорит о построении дворца: «сие здание по архитектуре примечается быть строено при царе Алексее Михайловиче». Автор Краткого описания лавры, по всей вероятности имея в виду именно Миллера, описание которого могло быть у него в руках, говорит: «некоторые полагают, что сей дворец построен царем Алексеем Михайловичем». Едва ли не должно быть признано наиболее вероятным мнение, так сказать, срединное между тем, которое теперь принимается, и которое высказывают Миллер и автор Краткого описания лавры, именно что дворец был построен одновременно с тем, как была строена трапезная церковь, с которой он имеет сходство по архитектуре. Приступив к строению трапезной церкви, должны были сломать дворец царицын, часть места которого заняла церковь (см. с. 230–231), после чего для царя и для царицы остался один дворец – прежний царев; могли найти тесным для обоих этот дворец, а сие и могло побудить к тому, чтобы построить новый общий дворец, достаточный для помещения царя и царицы. Во всяком случае дворец построен до 1702 года, ибо голландский путешественник Корнилий де Бруин, бывший у Троицы 3 января сего года, уже говорит о нем5. Если верить Карамзину в его Исторических воспоминаниях и замечаниях по пути к Троицкой лавре, что назывался Писаревским не только сад, находившийся перед учительским корпусом, на месте которого стоит академический классный корпус, но и самый этот корпус, то нужно было бы представлять дело так, что к дворцу, выстроенному до 1702 года, Тихон Писарев сделал пристройку, то есть этого бывшего учительского корпуса. По словам Миллера, в «Географическом лексиконе Российского государства» Полунина, напечатанном в 1773 году, в статье о Троицкой лавре, императрица Елизавета Петровна в 1742 году изволила исправить, распространить и украсить дворец. Что касается до украшения, то известно, что по приказанию императрицы в 1745 и 1748 годах были убраны лепною работою своды в апартаментах, или залах, верхнего этажа дворца. Убранство это, бывшее сполна лепным только в двух залах, сохраняется и до настоящего времени: в крайней юго-западной, или смотрящей на монастырь, зале (теперь передней части актовой залы) изображены слава в виде женщины, трубящей в трубу, и победы Петра Великого, с надписями; в крайней северо-западной зале, смотрящей к монастырской стене (теперь боковой части актовой залы) – эмблемы и надписи, выражающие желание и радость России видеть на престоле Елизавету6. В остальных залах, в которых сохранилась лепная работа, именно до восточной четверти дворца, в которой академическая церковь, нет лепных изображений, а только лепные бордюры, или рамки, для помещения живописных изображений (которые есть, но которые после Елизаветы много раз переписывались); кроме того, на стенах трех лицевых комнат ректорской квартиры – несколько барельефных, в круглых рамках, погрудных фигур, изображающих князей, или княжеских так называемых медальонов. К Елизаветинским же украшениям должны быть отнесены две печи из расписного и фигурного изразца. Относительно распространения императрицею дворца должно думать, что она не увеличила самого здания дворца, а увеличила помещение в нем через сделанные пристройки к нему. Таковыми пристройками, если принимать, что бывший учительский корпус, примыкавший к дворцу с востока, построен Тихоном Писаревым, нужно будет считать два флигеля, которые находились сзади дворца и сейчас помянутого корпуса и из которых один, быв одноэтажным, двадцати двух саженей длины и пяти саженей ширины, находился на том месте, где теперь академическая столовая, и составлял царскую кухню, а другой, быв трехэтажным, тридцати двух саженей длины и двух саженей с двумя аршинами ширины, стоял в том же направлении от дворца и корпуса к монастырской стене, приблизительно против середины классного академического корпуса7. Относительно исправления императрицей дворца совершенно ничего не может быть сказано.
До 1770 года на дворце была тесовая кровля, и только в этом году он был покрыт железом. О наружности дворца Краткое описание лавры говорит: «царские чертоги, каменные о двух ярусах на 40 саженях длины и девяти сажен ширины и с стенами: расписанные снаружи разными красками на подобие шахмата и убранные в пристойных местах, а особливо столбы у окон изразцовыми разными фигурами: с южной стороны оных имеются два парадные для всхода великолепные крыльца с фронтонами, на коих арматура и короны позлащенные, устроены в 1775-м году и во всю линию (здания) открытая на столбах из белаго камня регулярных (то есть как следует, форменно обделанных) галлерея, которая делает прекрасный вид». Со слов людей, которые еще застали сейчас помянутые всходы в чертоги, они описываются8: «на том месте, где ныне находятся два входа в академический сад, против колокольни и против Успенскаго собора (и против нынешних крылец у чертогов) начинались каменные всходы или лестницы, с каменным же балюстрадом, прерываемые площадкою по середине и оканчивавшиеся также площадкою; над этою последнею площадкою, ведущею в сени, устроены были деревянныя, столярныя, с резною работою и со столпами, парадныя крыльца, и над ними деревянный же купол с пьедесталом, на котором стояла фигура, неизвестно кого представлявшая» [см. в приложении фототип. таблицу № ХII; ср. таблицы V, VI, XV и ХVI]. Галлерея и крыльца уничтожены в 1815 году. В бывшем дворце, а теперешнем ректорском корпусе помещается домовая академическая церковь в честь Покрова Божией Матери, занимая восточную четверть верхнего этажа дворца. Она устроена в 1870 году, а в 1892 году значительно расширена через прикладку на восточной стороне алтаря и чрез присоединение к ней большей части бывших перед нею с запада больших сеней.
Классный корпус, вплотную примыкающий к чертогам, или к ректорскому корпусу, с восточной стороны, прежде называвшийся баккалаврским, потому что в нем были квартиры холостых баккалавров (нынешних доцентов) и вообще наставников Академии, складен двух-этажным (не считая подвального этажа) в 1839 году, а третий этаж накладен над ним в 1884 году. До 1839 года на его месте находился, так же, как и он, вплотную примыкая к чертогам и простираясь до самой монастырской стены, на протяжении тридцати семи или сорока сажен, длинный и узкий трехэтажный корпус, построение которого, как сказали мы, есть вероятность усвоять архимандриту Тихону Писареву. В описи лавры 1768 года об этом корпусе читается: «по линии от северной стороны учительские келлии о трех апартаментах (этажах); в нижнем (апартаменте) полаток кладовых четыре, в середнем келей восемь, да двои сени, в тех келиях и сенях потолки накатные; в верхнем келей восемь же и двои сени с каменными сводами; оная линия мерою в длину тридцать семь сажен с полуаршином (по Краткому описанию – сорок сажен), поперег две сажени с половиною, крыта тесом; перед теми келиями по обеим сторонам (то есть лицевой, южной, и задней, северной) переходы деревянные на каменных столбах» (из книги планов и фасадов видно, что проезд под зданием на Житничный двор, или в северо-восточный угол монастыря, был на восточном его конце близ монастырской стены). Поперечная пристройка к северо-восточному углу корпуса для увеличения студенческих помещений и для устройства входа к классам с настоящей швейцарской сделана в 1894 году.
Перед ректорским и классным корпусами находится академический сад. И прежде здесь находился сад, но нынешний сад есть новый. О прежнем саде читается в Кратком описании лавры: «внутри лавры на правой стороне со входу от Святых ворот подле дворца есть сад регулярный, сделанный из разных проспектов, обнесенный снаружи каменною стеною с балюстрадом и столбами, оный сад разводил так, как и имеющийся по середине его пруд копал, бывший в лавре настоятель архимандрит Тихон Писарев, от котораго имени и показанный сад называется Писаревским». В саду было двадцать четыре гряды, на которых для семинаристов сажали лук, картофель, свеклу. В 1780 году митрополит Платон приказал ежегодно отпускать из семинарской суммы по 12 рублей на засаждение сада плодовитыми деревьями. Писаревский сад уничтожен, а бывший в нем пруд завален вскоре после перевода академии в лавру (из книги планов и фасадов видно, что сад находился против теперешнего классного корпуса, и потом не против всего дворца, а только против восточной его трети, или что он занимал то пространство, которое занимает восточная часть теперешнего сада, засаженная деревьями; и в описи лавры 1765 года говорится, что регулярный сад с липовыми аллеями, называемый Писаревский, находился перед учительскими кельями, близ царских чертогов. Пруд был в саду, по книге планов и фасадов, с западного края его, или против теперешней церкви). [См. в приложении фототипические таблицы № V, VI, XV и XVI.] Нынешний академический сад насажен в 1843 году (находящиеся в саду против ректорского корпуса, и именно ректорской квартиры, четыре кедра посажены полуторааршинными в октябре 1868 года).
Инспекторский корпус стоит на месте келарского монастырского корпуса (см. выше, гл. IV, с. 240–241). По разобрании последнего он складен в 1815 году.
Корпус, занимаемый студенческой столовой, есть тот складенный митрополитом Платоном в 1802–1803 годах корпус, о котором сказали мы выше (с. 283). По переводе академии в лавру его бывшая семинарская аудитория в продолжение двух курсов, или четырех лет, служила богословским классом, а потом, когда богословский класс был устроен в двух соединенных в одно восточных палатах дворца (обращенный после в залу для публичных экзаменов и где теперь церковь), весь он занят был академической библиотекой (разумеем верхний этаж, а нижний этаж, в котором у семинарии была столовая с кухней и хлебной, сделан был кладовой для разного хозяйственного старья и хлама). В 1877 году, когда построена была новая библиотека, наш корпус обращен в столовую, причем кухня помещена в нижнем его этаже.
Библиотека, стоящая в линии с инспекторским корпусом в расстоянии от него четырех сажен, построена, как сейчас сказали мы, в 1877 году9.
Больница, стоящая на месте построенной в 1797 году деревянной больницы, складена одноэтажною в 1835 году, а в 1884 году надкладен над нею второй этаж (а больница 1797 года перевезена на находящуюся за монастырем академическую усадьбу, на которой и до сих пор стоит целою и обитаемою, составляя задний на ней дом)10.
С 1814 до 1833 года баня в академии была деревянная, доставшаяся ей от семинарии. С 1833 года по 1847 академия пользовалась монастырской баней. В 1847 году построена нынешняя каменная баня, которая в 1894 году значительно увеличена через сделанную к ней пристройку.
Кроме сада переднего, есть еще при академии сад задний, за классным корпусом, между столовой и больницей. И при семинарии был задний сад, который по приказанию митрополита Платона начал быть разводим в 1786 году. Но семинарский сад был по ту сторону столовой, между Звонковой и Каличьей башнями, или сзади чертогов. Теперешний академический сад, вероятно, насажен в одно время или около одного времени с передним академическим садом.
Все кончается смертью, закончим и мы наши речи об академии ее кладбищем, что даст нам повод вписать в нашу книгу имена умерших почитаемой памяти профессоров академии.
Кладбище академии, не особенно давно, в конце 1871 года, заведенное ею, находится в западном отделении ее сада, по левую сторону дорожки из монастыря к ректорскому крыльцу ректорского корпуса, и именно вдоль решетки, отделяющей академический сад от Смоленского кладбища лавры. На нем погребены: Александр Васильевич Горский, скончавшийся 11 октября 1875 года; Петр Симонович Казанский, скончавшийся 14 февраля 1878 года; Сергей Константинович Смирнов, скончавшийся 16 февраля 1889 года; [архимандрит Григорий Борисоглебский, бывший инспектор академии, скончавшийся 18 ноября 1893 года; Дмитрий Федорович Голубинский, скончавшийся 23 ноября 1903 года, и Павел Иванович Горский-Платонов, скончавшийся 21 октября 1904 года].
С названными лицами должны быть помянуты в качестве академических покойников особенно чтимой памяти Федор Александрович Голубинский, Петр Спиридонович Делицын, Егор Васильевич Амфитеатров и Виктор Дмитриевич Кудрявцев. Федор Александрович скончался 22 августа 1854 года на своей родине, в Костроме, и погребен на одном из Костромских кладбищ; Петр Спиридонович, скончавшийся 30 ноября 1863 года, погребен на лаврском Успенском кладбище; Егор Васильевич, скончавшийся 17 мая 1888 года, и Виктор Дмитриевич, скончавшийся 3 декабря 1891 года, погребены на посадском Вознесенском кладбище (Петр Спиридонович погребен не на академическом кладбище потому, что оно заведено уже после его смерти, а Егор Васильевич и Виктор Дмитриевич погребены не на нем потому, что, быв людьми женатыми, желали быть положены вместе со своими супругами, которые у обоих умерли ранее их самих).

Примечания

1. Чему учить в каждом классе (и между прочим в аналогии и инфиме) см. в «Истории Киевской академии» иером. Макария Булгакова (Спб., 1843, с. 54 и 126).
2. Сведения о лаврской семинарии взяты главным образом из ее истории, написанной С. К. Смирновым, под заглавием «История Троицкой семинарии», и напечатанной в 1867 году. Довольно интересные сведения о ней сообщаются в книге А. В. Смирнова «Урожденцы Владимирской губернии, получившие известность на различных поприщах общественной жизни» (Владимир, 1896), в главе 14-й, о М. М. Снегиреве. См. также статью «Первоначальное народное училище в Свято-Троицкой Сергиевой лавре» (Журнал Мин. Народ. Просвещ., ч. LXVI; Указателя с. 247, соl. 2).
3. В «Московских Ведомостях» 1814 г., в № 82 от 14 октября, напечатана корреспонденция от Троицы под заглавием «Из Троицкой Сергиевой лавры», в которой описывается торжество открытия академии. В весьма недлинной корреспонденции сообщается, что в 9 часов утра 1 октября студенты, назначенные к продолжению наук в академии, слушали (в Троицком соборе) божественную литургию, которую совершал соборне преосвященный Августин, архиепископ Дмитровский, и что после литургии отправлено молебствие, то есть пет молебен. По окончании службы учащие и учащиеся, приложась к мощам преп. Сергия, шли по два в ряд в царские чертоги, назначенные высочайшим указом для академии. По совершении в зале академической конференции водоосвящения и по возглашении многолетия государю императору, всей августейшей фамилии и св. Синоду прочтен инспектором архимандритом Филаретом именной его величества указ, данный в 30 день августа сего года Комиссии духовных училищ. После сего академии ректор архимандрит Симеон произнес приличную сему достопамятному происшествию речь, и баккалавр богословских наук Григорий Левицкий читал рассуждение о нравственных качествах воспитанника духовной академии. «В продолжение сего действия были петы сочиненные на сей случай канты, а в заключение всего преосвященнейший архиепископ Августин сказал краткое наставление студентам и благословил изготовленную для них в особенной зале трапезу».
4. Которую см. в «Истории Московской духовной академии до ее пре-образования (1814–1870)» С. К. Смирнова, напечатанной в 1879 году.
5. Корнилий де Бруин говорит о дворце: «палаты его царскаго величества, великолепныя и царския снаружи, находятся по правую сторону (от входа в монастырь) и ход в них идет двумя различными (т. е. особыми) лестницами; передовая сторона этих палат чрезвычайно обширна; оне имеют несколько ярусов, но внутренность их не соответствует наружной красоте; трапезная иноков, другое большое здание, стоит против палат (за главною церковию монастыря, т. е. Успенским собором, который принимает де Бруин за главную церковь лавры, как самую большую в ней церковь) и видом похожа на оныя; все окна украшены маленькими колонками и камни расписаны различными красками»; русский перевод путешествия де Бруина – в Чтениях Импер. Общества Истор. и Древн. Росс. (1872, кн. I, с. 37).
6. Подробное описание лепных изображений см. в «Истории Троицкой лаврской семинарии» С. К Смирнова (прилож. I, с. 561). См. также «Переписку Я. Грота с П. А. Плетневым» (т. III, Спб., 1896, с. 450; Русская старина, 1897, май, с. 407) и гр. М. В. Толстого «Воспоминания о моей жизни и учении в Посаде» (с. 26). Карамзин говорит в своих «Исторических воспоминаниях и замечаниях», что в двух комнатах дворца «стоят алебастровыя изображения всех наших князей и государей с самаго Рюрика, сделанныя с медалей (чтo на стенах?), которыя не весьма удачно изобретены художником». Куда девались эти изображения, которых нет ни в академии, ни (сколько знаем) в монастыре, остается неизвестным.
7. О кухне в описи лавры 1768 года читается: «за оными чертогами (то есть царскими) кухня каменная об одном аппартаменте, в ней пять покоев, да два очага, пол кирпичный, потолки деревянные накатные, крыта тесом, мерою длины двадцать две, поперег пять сажен; строена в 743 году лаврскою суммою». О другом флигеле в той же описи читается: «линия от чертогов к северной стороне до ограды каменная, о трех аппартаментах, обветшалая и запустелая, мерою в длину тридцать две, поперег две сажени и два аршина, крыта черепицею; в оной линии полов и оконниц не имеется и во всех аппартаментах имеются разселины, подмазка и подбелка обвалились, крышка и фундамент ветхи». О назначении линии узна(м из подписи под ней в книге планов и фасадов 1745 г., которая есть: «план и фасад покоям для знатных придворных служителей». Что теперешняя академическая столовая, бывшая библиотека, поставлена митр. Платоном в 1802–1803 гг. на месте кухни, а не нашей линии – это ясно дает знать он в своей автобиографии, когда говорит: «приметив, что богословская палата (семинарии) тесна и темна, а для трапезы семинарии палата не только темна и тесна, но и сыра, разсудил (Платон) все вновь построить, на основании бывшаго за нынешними чертогами и уже упраж(зд)неннаго дворца царя Ивана Васильевича (это мнение Платона должно быть признаваемо ошибочным, см. выше, с. 230), где после устроены были для нынешняго дворца кухни». Из дела о построении новой ризницы узна(м, что в 1782 г. для фундамента этой ризницы выбирали бутовой камень из разобранного флигеля для знатных служителей (называемого в деле «бывшим старым дворцом»), а дворцовая кухня, упоминаемая как остающаяся еще целою в издании Краткого описания 1796 г., была разобрана когда-то между 1796–1802 годами. Относительно флигеля для знатных придворных служителей, если предполагать, что он построен Елизаветой Петровной, остается для нас непонятным то, что в какие-нибудь 20–25 лет мог он прийти в такую крайнюю ветхость: или он с первой же минуты после построения был брошен на произвол судьбы, или же, может быть, он и не Елизаветинский, а еще Петровский, современный тому учительскому корпусу, построение которого есть основания усвоять Тихону Писареву. А во всяком случае остается для нас совершенно непонятным, что он не был употреблен для жилья семинаристов (был так худ, что не видели возможности починить? Но если так, то почему же долго не разбирали?).
8. С. К. Смирновым в «Истории Троицкой лаврской семинарии» (с. 15).
9. Желающие познакомиться с содержанием библиотеки академии могут читать: в «Истории академии» С. К. Смирнова гл. VI, посвященную речам о библиотеке (с. 279 sqq.), в «Опыте русской историографии» Иконникова (отдел «Библиотека Московской духовной академии»), т. I, с. 723 fin. sqq. и статью И. Н. Корсунского «Библиотека Московской духовной академии», напечатанную в журнале «Книговедение» (1894, № 1). Описание 164 рукописей фундаментальной библиотеки, сделанное архим. Леонидом, напечатано в Чтениях Импер. Общества Истор. и Древн. Росс. за 1887 год, а описание 236 рукописей Волоколамских (взятых из Волоколамского монастыря), сделанное иеромонахом (Волоколамского монастыря) Иосифом, напечатано в тех же Чтениях за 1882 г.
10. Один студент второго курса академии (1816–1820) говорит в своих воспоминаниях, что в его время больница академическая находилась в саду (см. у С. К.Смирнова в «Истории академии», с. 322). Но нужно думать, что воспоминателю изменила память и что сад, виденный им в одно из позднейших посещений академии, принял он за сад, бывший в его время; в 1854 г., когда мы приехали учиться в академию, сад был еще очень молодой. Может быть, воспоминатель разумеет не действительный сад, а цветник или даже цветничок, бывший перед окнами больницы.

Форумы