О прп. Досифее Киевском (комментарий в аспекте культуры)

Китаевские пещеры
Китаевские пещеры

О. Крайняя

История Киевского Афона (Свято-Троицкий монастырь «Китаевская пустынь»)

Судьба обители после 1917 года

Гражданская война, помимо прочих бед, привела к разгулу грабежа и насилия. В начале 1918 года возле стен Киево-Печерской лавры был расстрелян митрополит Владимир (Богоявленский). «Умученный Митрополит Владимир был первым увенчан от Господа венцем великомученическим за свои страдания. Он как бы открыл собою славу Русской Церкви, и за ним вскоре пошли по мученическому пути другие архипастыри, иереи, иночествующие и благочестивые миряне.»

Лаврские пустыни, удаленные от города, оказались совершенно беспомощными перед лицом грубой силы. К тому же, в Китаево большую часть насельников составляли глубокие старцы и инвалиды.

30 января 1918 года, на имя коменданта Лавры пришло прошение начальника Китаевской пустыни игумена Глеба и братии об откомандировании нескольких солдат для охраны пустыни, в связи с произошедшим 28 января незаконным обыском и конфискацией денег у некоторых монахов семью вооруженными людьми. А вскоре, 12 февраля одиннадцать неизвестных снова ограбили пустынь, избили игумена. Тогда о случившемся сообщили в Киевскую уездную милицию. Братия монастыря рассчитывала на проведение дознания и отыскание участников бандитского нападения. Но, в свете последовавших за тем действий со стороны властей, эти ожидания были напрасными.

В 1919 году Православная Церковь в Украине воочию столкнулась с антирелигиозной политикой советской власти. Тогда начали проводиться декреты об отчуждении от Церкви ее имущества и даже храмов. Официальные изъятия ценностей, конфискации обрастали в ходе их проведения массой бумаг, сопровождались комиссиями. Таким образом, грабежу придавался вид законности. Пользуясь ситуацией, в пустынях, время от времени, появлялись неизвестные. Показав сомнительные бумажки под видом документов, и, давая старцам ничего не значащие расписки, они забирали коров, лошадей, инвентарь и прочее из того, что еще не успело взять государство. Для братии монастыря обман был очевиден, но попытки как-то противостоять разбою, заканчивались трагично.

В сложившейся ситуации Духовный собор Лавры, стремясь удержать на должном уровне хозяйство монастыря, принял решение создать сельскохозяйственную и ремесленную общину. Не все монашествующие смогли принять новообразование. Некоторые соглашались выполнять необходимую работу, не записываясь в члены трудовой общины. Тем самым они лишались продуктовой карточки, и, что хуже всего, подвергали себя незаслуженному преследованию властей за «тунеядство». В пустынях таких было шесть человек. Еще восемь монахов отказались по старости и состоянию здоровья. А всего по лаврским ведомостям не стали подписываться в соответствующих документах пятьдесят человек. Образование трудовой общины при монастыре было попыткой примириться с новой властью, позволяло обратиться к ней с ходатайствами о закреплении прежних монастырских земель на арендных условиях. В Китаевской пустыни речь шла о 13 дес. 494 кв. саж. огородной земли, 3 дес. 1440 кв. саж. – под виноградником, 1 дес. 1440 кв. саж. – под пасекой и 5 дес. 2208 кв. саж. – под Мышеловским садом. Однако насельники Китаево столкнулись с циничным обманом. Представитель Киевского земельного отдела в «Лаврских экономиях», заведующий Китаево-Голосеевской дачей, еще до оформления документов, регулирующих взаимоотношения общины и государственных структур, договорился о проведении посевных работ силами насельников монастыря, и обещал, что приведенные в порядок огороды и прочее останутся затем во ведении братии. На деле же, воспользоваться результатами своего труда членам «трудовой общины» не удалось. Тот же заведующий, «ученый агроном», одновременно исходатайствовал разрешение Исполкома создать на основе прежнего монастырского коммунальное хозяйство. Когда же лаврская трудовая община подготовила и зарегистрировала свой Устав, оказалось, что время упущено – в указанных земельных угодьях ей отказали на основании создания Китаево-Голосеевского коммунального хозяйства. Более того, последнее автоматически становилось владельцем всего монастырского инвентаря. В июле 1919 года лаврская община хлопотала о компенсации, по крайней мере, тех средств, которые были затрачены на обработку земли и посевные работы. Земельный отдел Губисполкома отказал «в виду того, что Лавра являлась крупным землевладельцем» и разъяснения монахов, что они своим, а не наемным трудом, обрабатывали землю остались не услышанными. Лишенная земли и орудий труда, братия обители утратила все средства к существованию. Между тем, среди монахов были опытные специалисты - садоводы, пчеловоды, огородники, обладавшие, к тому же, неоценимыми знаниями местных условий ведения хозяйства. Им предложили трудиться в упомянутом коммунальном хозяйстве за установленный паек, грозя, в случае отказа, лишением жилья и отнесением в разряд «не желающих работать». Но угрозы были излишни. Власти не встретили со стороны братии сопротивления. Монахи не могли допустить, чтобы развалилось налаженное монастырское хозяйство, и продолжали исполнять привычные послушания. Только распоряжения нового заведующего хозяйством должны были подкрепляться благословением настоятеля. Безусловно, это не могло нравиться властям, и, с каждым годом, отношение к черноризцам ужесточалось. В 1921 году монахи могли работать в хозяйствах, подчиненных Губземотделу, уже только на правах «временных работников». Было очевидно, что их замена произойдет сразу, как только появятся миряне, способные выполнять ту же работу.

Представители светской власти все больше вмешивались во внутреннюю жизнь монастыря. В 1919 году, после декрета о передаче исторических и культурных ценностей Наркомату просвещения Украины, из ризницы Успенского собора, позолотной мастерской и экклезиаршего корпуса были отобраны многие драгоценные вещи. В марте 1922 года в Совет Церковной общины Киево-Печерской лавры поступил призыв о пожертвовании церковных ценностей в пользу голодающих. Вначале речь шла о добровольных пожертвованиях, но закончилось все изъятием ценностей по спискам, заведомо вытребованным властями у Церковной общины. Для конфискации церковных сокровищ, в Лавру явилась комиссия, обладавшая удивительной полнотой информации относительно каждого драгоценного вклада в монастырь, и, безусловно, его святынь, за которые верующие люди готовы были идти на смерть. Поэтому акцию вандализма власти проводили ночью, окружив Лавру войсками. Некоторые из забранных тогда вещей, имевшие неоспоримую историческую ценность, удалось все же возвратить благодаря помощи Академии Наук. Но, как свидетельствовал проф. Никодимов, на этом «изъятие ценностей» не закончилось. «Оказывается, - писал он – значительная часть лаврских ценностей, быть может большая, чем та, которая была изъята, была зарыта в разных местах Лавры, а, главным образом, в 10 километрах от Киева за стеной Китаевской пустыни. Секрет стал известен властям. Я хорошо помню ту страшную ночь, когда все это совершилось. Неожиданно снова в Лавру нагрянули военные силы. В Духовном Соборе было организовано нечто вроде временного НКВД. Там производились допросы монахов. В результате около 70 монахов были арестованы, а величайшие ценности конфискованы.».

Еще в начале 1920-х годов была взята на учет государственного отдела социального обеспечения Китаевская богадельня. Заведующий созданным на территории Киево-Печерской лавры «Инвалидным городком», А.Будиков, получил также полномочия распоряжаться монастырской богадельней в Китаево. О том, чем это обернулось для старцев пустыни, свидетельствует, в частности, обращение настоятеля Лавры архимандрита Климента в Киевский Губисполком в 1924 году: «Старые и больные инвалиды из монашествующих и послушников Лавры, в числе бывших на призрении Собеза в Китаевской богадельне, обратились ко мне с заявлением о чинимых заведывающим Инвалидным городком в Лавре, Будиковым, больших притеснениях, выражающихся в уплотнении их до невозможности, и помещении их в подвальных, сырых и нежилых помещениях, в закрытии для них кухни, а также в обложении их квартирной платой по 3 рубля в месяц и реквизиции принадлежащих им собственных вещей, как это видно из приказа его от 9 июня с.г. за № 129… ходатайствую перед Губисполкомом как местной высшей властью, в виду, во-первых, крайне бедственного положения упомянутых инвалидов, состоящих преимущественно из 70-80 – летних стариков и больных, и, во-вторых, невозможности изыскания в Лавре средств для содержания их за свой счет, вследствие перехода всего лаврского имущества государству. Прошу не отказать и сделать распоряжение о предоставлении названным инвалидам бесплатного пользования всего старого корпуса с кухней и хлебнею бывшей Китаевской богадельни, в котором они ныне живут, тем более, что согласно 7 пункту положения о квартплате, они, как имеющие право на социальное обеспечение, подлежат освобождению от квартплаты…». Однако заявление это писалось в пору начавшейся ликвидации монастырей, в преддверии закрытия самой Киево-Печерской лавры, и ожидать положительного решения проблемы не приходилось. На фоне всего происходившего в стране, Китаевская пустынь находилась тогда еще не в худшем положении.

В Лавру поступало немало заявлений от монахов и послушников закрытых монастырей. На них часто приходилось отвечать отказом из-за невозможности обеспечить приемлемые условия жизни для всех желающих поселиться в обители.

В 1921 году Духовный собор Киево-Печерской Успенской лавры получил прошение о приеме на покой архиепископа Таврического и Симферопольского Димитрия (Абашидзе), который за 29 лет до того был пострижен в монахи у святой раки преподобного Антония Печерского.

В миру грузинский князь, он получил блестящее образование, имел высокие связи и знакомства, и мог рассчитывать на самую головокружительную карьеру. Но в возрасте 25-ти лет возымел твердое желание принять монашеский чин, и осуществил его в Киево-Печерской лавре. Спустя некоторое время, уже будучи иеромонахом, о. Димитрий получил рекомендацию Киевской духовной академии на преподавательскую деятельность и стал ректором Тифлисской семинарии. Одним из семинаристов был в то время Иосиф Джугашвили (в будущем, став революционером, взявший псевдоним «Сталин»). О. Димитрий нашел подход к достаточно замкнутому юноше. У них сложились теплые доверительные отношения. Но вскоре Абашидзе назначили инспектором Кутаисской семинарии, и его общение с Джугашвили прервалось на год. За это время у юноши возникли связи с рабочими кружками, он стал ходить на революционные сходки, а с мая 1899 года и вовсе оставил учебу. На долгие десятилетия о. Димитрий потерял из поля зрения своего бывшего ученика.

Имея за плечами уже солидный послужной список, в 1912 году о. Димитрий стал епископом Таврическим и Симферопольским. В Крыму ему довелось встречаться с царской семьей, другими представителями столичной знати, которые имели на побережье свои дачи. Это общение оставило богатые воспоминания, и преосв. Димитрий впоследствии охотно делился ими со своими собеседниками.

Когда началась 1-я мировая война, епископ Таврический проявил великий порыв патриотизма, добровольно став рядовым священником на одном из боевых кораблей Черноморской эскадры. В 1915 году преосв. Димитрия рукоположили в архиепископы.

В 1917 году он принял участие в работе Всероссийского церковного собора, проходившего в Москве. Там же его застал большевистский переворот. Архиепископ Димитрий был в ряду тех церковных иереев, которые не приняли декрет Совнаркома об отделении церкви от государства, и открыто выступили против него. Уже осенью 1918 года началась широкая компания гонений на Церковь. Всероссийский Поместный собор фактически приостановил свою работу. Большинство его делегатов спешно оставляли Москву, чтобы не попасть в жернова революционного трибунала. Многие устремились тогда на юг России, где набирало силу белое движение. Архиепископ Димитрий вернулся на возглавляемую им Крымскую кафедру и занял активную антибольшевистскую позицию. Сан архиерея и место служения сделали его руководителем всей церковной жизни на территории, контролируемой в то время Добровольческой армией. Тогда судьба вновь свела преосвященного Димитрия со своим бывшим воспитанником. В 1918-1920 годах Иосиф Джугашвили был одним из руководителей Южного фронта сначала на Волге (оборона Царицына), а затем на юго-востоке России, где большевики противостояли армиям Деникина и Врангеля. К этому времени относятся слухи о том, что владыка неоднократно связывался с влиятельным представителем Совнаркома, чтобы смягчить участь плененных священнослужителей, и ему это удавалось. После поражения Белой армии, Абашидзе не эмигрировал, не вернулся на родину, в Грузию, где сразу после февральской революции 1917 года была провозглашена автокефалия – он остался верен той Церкви, в лоне которой начинал свою жизнь, хотя бегство от нее сулило и безопасность. В период нараставшей атеистической реакции, еще полный сил преосвященный Димитрий, отошел от активной деятельности. Существует мнение, что архиепископ Димитрий, который, как и многие иерархи, мог быть осужден за «контрреволюционную деятельность и участие в вооруженной борьбе против Республики Советов» (биография преосвященного вполне подходит под эту формулировку), избежал жестокой расправы благодаря вмешательству Сталина. Отойдя от дел, в 1921 году он обратился в Киево-Печерскую лавру с прошением быть принятым на покой.

Когда уже силы «телесные и душевные, – писал архиепископ Димитрий – оскудели, и конец мой уже приближается, я, о Господи, возжелал закончить дни свои тем, чем и начинал свою церковную жизнь – монашеством; решил в сентябре месяце сего года принять схиму и, поселившись в св. обители, ничем не выделяться от святой братии, ни кельей, ни одеждой, ни пищей, делая все сам для себя, и в первые два года своей схимы совершенно воздержаться от священнослужения, рукоблагословения и даже входа во св. алтарь, принимая св. Тайны как монах…

Да поможет мне Пресвятая Владычица Богородица, Покровительница св. Лавры и Христоприязные слуги Ее, преподобные и богоносные Отцы печерские быть принятым во св. братство Ваше.»

Материальное состояние Лавры в то время было уже плачевным, и в своей резолюции Духовный собор вынужденно уведомлял высокопреосвященнейшего Димитрия о возможности принять его с предоставлением помещения лишь при условии находиться на собственном содержании, включая разыскание и покупку топлива. Получив такой ответ, преосв. Димитрий отложил на некоторое время переезд в Киев. Однако обстоятельства и в дальнейшем складывались не лучшим образом. В 1923 году ему было определено место в Китаевской пустыни на прежних условиях.

Здесь, в Китаево, преосв. Димитрий, не смотря на свой преклонный возраст и немощь телесную, ежедневно совершал богослужения. В том же, 1923 году он принял великую схиму в церкви преп. Антония в Ближних пещерах с наречением именем Антоний в честь Первоначальника Лавры.

Когда монастырь был закрыт властями, схиархиепископ Антоний из Киева не уехал, а продолжал жить в городе, на частной квартире. Его вспоминают как очень доброжелательного, интересного собеседника, умевшего принять людей самых разных взглядов и убеждений. Учитывая его активное пастырское служение и даже откровенно «контрреволюционную» деятельность в годы пребывания на Крымской кафедре, чудом является то, что он избежал ссылки. Вполне вероятно, что, как уже было сказано выше, определенную роль здесь сыграло личное знакомство со Сталиным, к тому же схимник не занимал в последние годы своей жизни никакой административной должности, полностью отрешившись от мира. Во время немецкой оккупации, когда была возобновлена деятельность многих монастырей, в том числе Киево-Печерской лавры, Антоний вернулся в стены обители, и как желал того, почил в Лавре в 1943 году. Его похоронили у восточной стены Крестовоздвиженской церкви, вблизи Антониевых пещер.

После закрытия Лавры в конце 1920-х годов Китаевская пустынь стала пристанищем для братии, избравшей своим настоятелем архимандрита Ермогена – сына известного ученого, историка Церкви, Степана Тимофеевича Голубева. Формально монастырь в стенах Лавры просуществовал до 1929 году, но фактически его жизнь прекратилась уже в 1924 году, когда органам советской власти удалось спровоцировать раскол среди братии, и часть ее перешла в так называемую «Живую Церковь». Это новое образование было в глазах некоторых монахов допустимым компромиссом с государственными структурами, способное выжить в условиях богоборчества. Но трагическое заблуждение вскоре стало очевидным для тех, кто примкнул к обновленческой церкви. Те же, кто сразу понял ее противоестественную суть, ушли в Китаевскую пустынь для соблюдения старых традиций. Китаево стало последним оплотом Лавры. Снова, в который раз проявилась благодатность этого места. Свято-Троицкий храм окрестные жители взяли под свою опеку, оформив его, по требованию властей, как приходской, и благодаря этому богослужения здесь не прекращались еще долгое время. Сюда потянулись глубоко верующие, часто молодые люди, видевшие единственный путь спасения в монастыре, и настоятель Ермоген, преисполненный энтузиазма построить истинный монастырь, в лучших традициях иночества, вселял в них твердую веру в правильности выбора. Как писал об этом проф. Никодимов «…тяга в монашество среди интеллигентных людей проявилась с особой силой в годы испытаний, гонений на Лавру. Так, когда Лавра была объявлена закрытой и монахи собрались вокруг своего настоятеля архимандрита Гермогена в Китаевской пустыни, поступали прошения о постриге со стороны врачей или юристов. Эти интеллигентные, убежденные люди готовы были идти на страдания и смерть ради христианской веры». Так и случилось, что после ареста в 1931 году их настоятеля, о. Ермогена, многим из братии монастыря довелось пройти подобные суровые испытания. По сфабрикованному доносу вместе с архимандритом Ермогеном были арестованы 28 священнослужителей и прихожан. Все они были осуждены на различные сроки лишения свободы.

Часть зданий Китаевской пустыни отобрали уже в 1921 году. Здесь разместили приют для «дефективных детей». Обращает на себя внимание тот факт, что при Китаевской пустыни уже существовал, открытый на средства Лавры, приют для детей-сирот воинов, павших на поле брани в войну 1914-1916 годов. Братия всячески опекала их, стремясь уберечь юные неокрепшие души. После прихода новой власти, этих детей вряд ли куда-то переместили. Во всяком случае, документы об этом ничего не сообщают. Скорее всего, на базе монастырского приюта и была открыта упомянутая «колония дефективных детей». Только вот братия, обогревшая несчастных сирот, часто страдавших неизлечимыми болезнями, вряд ли бы осмелилась назвать их «дефективными».

В 1930 году вся территория Китаевской пустыни была передана Всесоюзному исследовательскому институту плодового и ягодного хозяйства (в 1954 году переименованному в Украинский научно-исследовательский институт садоводства). А в 1933 году обитель вовсе закрыли.

Вторая мировая война превратила древнее урочище в крепость на подступах к Киеву. Здесь, с 8 августа 1941 года проходили кровопролитные оборонительные бои. Линию обороны в Китаево держала 147-я стрелковая дивизия под командованием подполковника С.К.Потехина.

После войны о восстановлении пустыни речи не шло.

В 1960-1970-х годах вплотную к ней, на месте древнего посада, стали строить многоэтажные дома. Территория бывшей Китаевской пустыни с монастырскими сооружениями была распределена между различными советскими организациями: ЛПХ «Конча-Заспа», ГУПК по пчеловодству Госагропрома УССР и УкрНИИ садоводства Госагропрома УССР. В 1985 году возникла идея построить здесь стадион, а живописные холмы Китаево превратить в горнолыжные трассы. Но обществу охраны памятников истории и культуры тогда удалось воспрепятствовать этим планам на основании того, что Китаевский археологический комплекс получил статус охраняемого государством памятника старины «республиканского значения» еще в 1965 году (постановлением Совета Министров УССР № 711 от 21 июля).

Cудьба Китаево всегда беспокоила верующих, профессиональных историков, археологов, краеведов и многих людей, полюбивших это необыкновенное место. Живые свидетели его былой славы и церковной практики молились о возрождении Китаево. Претерпевший суровые испытания при советской власти, архиепископ Ермоген (Голубев), при жизни лишенный возможности продолжить пастырскую деятельность в Китаево, все же вернулся сюда на вечное упокоение весной 1978 года. На его могилу теперь часто приходят иноки Свято-Троицкого монастыря помолиться, почтить память последнего настоятеля лаврской братии перед десятилетиями запустения монастыря, получить его благословение в делах нынешних.

Духовное возрождение обители

В 1990 году, в день праздника Святой Троицы, под сводами храма прп. Серафима Саровского, после более чем полувекового молчания, раздалось богослужебное пение и вновь засияло множество свечей. Началось возрождение Китаевской пустыни.

9 мая 1990 года прозвучал молебен у входа в храм Пресвятой Троицы в честь его открытия. Первая служба в нем состоялась в январе 1991 года, в день Богоявления, на Крещение Господне.

Службы были приходские. Прошло еще два года, прежде чем по благословению Блаженнейшего Владимира, митрополита Киевского и всея Украины, был назначен первый скитоначальник возрождаемой обители. Им стал архимандрит Пафнутий, в схиме – Феофил (Россоха).

Постепенно восстанавливалась хозяйственная жизнь. Удалось наладить производство свечей, открыть швейную мастерскую, начать выпечку хлеба и просфор. В 1999 году появилась иконная лавка.

Несмотря на трудности, связанные с возвращением и восстановлением храмов, жилых, хозяйственных помещений и прочего, братия заботится, прежде всего, о духовном возрождении обители, фундаментом которой всегда служило старчество – часть монашествующих, имеющая большой религиозный опыт. И сейчас здесь во многом чувствуется дух прежних, великих старцев. Изданием книги «Великие русские старцы» в их число включен и Феофил. 22 марта 1996 года Господь призвал глубоко почитаемого подвижника благочестия из жизни временной в жизнь вечную. Его восприемником на месте скитоначальника по благословению Владыки Владимира стал игумен Прохор.

За короткое время, прошедшее со дня возобновления богослужебной практики, Китаевская пустынь стала известна многим мирянам как лечебница духовных недугов, место, куда придя в безблагодатном состоянии, вновь обретают благодать. Вполне разумно, что миряне, родившиеся и выросшие в столетие богоборчества, ищут в церквях и, особенно, в монастырях примеры истинного благочестия и опоры в своих мытарствах. Удаленная от суеты большого города Китаевская пустынь дарит такое отдохновение. Здесь, при монастыре, памятуя о роли обители в старину, вновь была устроена богадельня для душевно страждущих.

Действует Воскресная школа для взрослых, и отдельно - для детей, с которыми занимается опытный педагог. Кроме того, при монастыре начато обучение церковному гласовому пению (обиходу). Каждое воскресенье для всех желающих устраивается православный видеопоказ, где можно увидеть лучшие фильмы и передачи. Заново собирается монастырская библиотека. Известно, что до закрытия пустыни здесь было значительное собрание книг, и чтению духовной литературы уделялось большое внимание. Таким образом, продолжается просветительная традиция монастырей, начало которой положено в древнейшие времена.

Мирное течение жизни обители было бы идеальным условием ее восстановления. По крупицам насельники отстраивают свой разоренный дом. Но совсем недавно им пришлось осознать, что «крепость Пересечен» снова собирает воинство Христово. И утверждение православной обители на месте бывшего языческого капища в древности, и нынешнее отступление богоборцев, осквернявших долгие годы христианские храмы, к сожалению, не позволяют предаться совершенно лишь делам созидательным. В 1999 году на территорию древней святыни проник так называемый Орден тамплиеров. Католический орден тамплиеров или рыцарей храма, основанный во времена крестовых походов (ХI-XII вв.) еще в начале ХIV века был разгромлен французским королем Людовиком ІV. Но там, где дремлет разум, материализуются чудовища. Так же, как и в далеком средневековье, еретическая секта достаточно богата и ищет власть придержащих покровителей. Найдя Китаево благостным местом для своей деятельности, члены этой организации арендовали у комбината пчеловодства одно из принадлежавших ему зданий; быстро произвели ремонт помещений, и возымели желание распространить свое присутствие дальше, тесня братию Китаевской пустыни. В подвале арендуемого здания они пытались построить свой храм, что на территории православного монастыря равносильно устроению языческого капища. Лишь благодаря активной позиции, занятой братией и прихожанами монастыря, святыни удалось отстоять от посягательства нынешних тамплиеров.

Своими силами, пожертвованиями прихожан монастырь произвел капитальный ремонт в храмах, были установлены новые иконостасы. Совершаются ежедневные Богослужения. Построена деревянная колоколенка, которая созывает на службу и возвещает о светлых праздниках.

Порядок богослужений

По будням: 6.00 — монашеское правило, Часы, Божественная литургия.
По выходным и праздникам: 8.00 — монашеское правило, Часы, Божественная литургия.
Ежедневно: 16.00 — Часы, Вечерня, Утреня.
Каждое утро перед Литургией совершается молебен всем святым, чьи мощи находятся на молитвенном поклонении в обители.
В среду перед Литургией — Акафист прп.Досифее и прп.Феофилу поочередно.
В субботу перед Литургией — Акафист Пресвятой Богородице.
В праздники и воскресные дни — служба в храме прп. Серафима Саровского.
В будние дни — служба в храме Двенадцати апостолов.
По пятницам — служба в пещерном храме Собора Пресвятой Богородицы.

Братия Свято-Троицкого монастыря «Китаевская пустынь» руководствуется лаврским общинножительным уставом. По воспоминаниям лаврского монаха о. Спиридона, жизнь в Печерской обители и ее пустынях в начале ХХ в. проходила по строгим, издревле установленным правилам: «В 2 часа ночи будили на утреню. Если полиелей, или воскресная служба, тогда в 1 час 30 мин.

Сторож ходил и стуча в било (такая деревянная трубка, по которой стучат поочередно в разные концы - получается разный звук: выше-ниже. Называлось это: «клепать» (в Золотоноше говорят: «колотaть»). Сторожили братия не по очереди каждую ночь, а постоянно определенные братия несли это послушание.

Певчих будили звонком; … ходили по келиям и всем седмичным раздавали свечи (т.е. нужно было проснуться, встать, взять свечу…, как бы свидетельство того что тебя разбудили, и ты уже не имеешь права не явиться на службу, проспать).

…1-я трапеза (обед) в К.П. Лавре была общая, а ужин брали по келиям, т.к. вечернее богослужение в различных храмах начиналось не одновременно. Если служилось Бдение, то брали ужин после малой вечерни (после больших Бдений уже не было принято есть), если вечерня отдельно от утрени, брали после вечерни, и т.д.»

Как ни сложна была судьба обители, она не оскудевает духовно и христианские святыни возвращаются под сень ее, укрепляя вековые корни Китаевской пустыни.

Святыни монастыря:

• мощевик — ларец, в котором находится около 40 частиц мощей святых;

• икона Божией Матери Ватопедская (или Закланная) — афонский список со знаменитой святогорской иконы (обретена во время противостояния с тамплиерами как знак милости Божией Матери);

• икона прп. Серафима Саровского чудотворца, с частицей мощей;

• икона св. мученика Трифона с частицей мощей;

• икона св. благоверного князя Даниила Московского с частицей мощей;

• икона свт. Феодосия

• икона прп. Серафима Саровского с его епитрахилью и поручами, частичкой мощей и частью камня, на котором он молился 1000 дней и ночей — хранятся в Свято-Троицком соборе;

• железный обруч с вериг Христа ради юродивого прп. Феофила Китаевского и рака с его святыми мощами — в Свято-Троицком соборе.

***

«Хочешь ли я покажу тебе Русский Афон, с его глубокими лесами и маленькими скитами? Я приведу тебя в такие горы и леса, каких ты верно не видал. Есть где побезмолствовать игумену лавры и всей братии; схимник наш успевает всегда прочесть наизусть целый псалтырь, покамест он обходит по сим дебрям, от пустыни Китаевской до Голосеевской» - обращался митрополит Филарет Амфитеатров к своему гостю, Андрею Николаевичу Муравьеву, который впоследствии вдохновенно описал свое паломничество по святым местам. В конце рассказа мысленно обойдем еще раз замечательное и уже хорошо знакомое нам Китаево вместе с путешественником первой половины ХIХ века, проводником которому служил сам Владыка Филарет:

«… мы уже подымались медленно и с большим трудом, по узкой дороге, промытой дождями в крутой горе, как бы в глубоком русле, которое было мрачно от густой зелени нависших дерев, переплетавшихся ветвями в виде свода. Ветви их, с усилием разделяемые движением кареты, с треском ударяли в окна ее, и какое-то странное чувство наполняло сердце, при этом путешествии под сводами древесными, которые напоминали подземелья Киева. В полугоре мы остановились и лай собак огласил жилье; несколько братий отворили замкнутые ворота, их малой усадьбы, и радостно встретили своего владыку; он приветствовал каждого по имени, с простотою патриархальных времен, столь отрадною посреди зрелища сей девственной природы, к которой почти не касалась рука человеческая. – Тут, на малой поляне были виноградники и фруктовые сады лавры; Владыка велел собрать плодов, и сам бодро повел меня на вершину горы до креста, где стояли некогда палаты Китаевы Боголюбского; оттоле сквозь чащу леса, прорывался местами очаровательный вид, на синюю струю Днепровскую и необъятный горизонт Черниговской дебри. Насладившись чудным зрелищем, мы спустились опять мимо виноградников, к вратам усадьбы; добрые иноки уже приготовили для нас целые корзины плодов, и мы продолжали путь все в гору, по такому же тесному ущелью, до другой усадьбы; там богатейший пчельник, снабжающий воском лавру на все течение года.

Опять несколько человек братий, приставленных к пчелам, встретили своего архипастыря, с тем же взаимным благодушием, которое весьма трогательно, при расстоянии степеней мирских и духовных. «Отец диакон, сказал Владыка одному из братий, принеси нам хлеба и сота, я хочу угостить ими этого пришельца, который никогда не видал как роятся наши пчелы.» – Покамест обязательный инок устремился исполнить волю своего настоятеля, я с любопытством смотрел на это обширное царство мудрых насекомых, которые, как некий отдельный мир, часто назидательный для нашего, под руководством одной матери-царицы, деятельно трудились не столько для себя, сколько для чужого услаждения; ибо все отнимает у них человек, не всегда пользуясь их примером труда, единства и послушания. Бесчисленный ряд ульев тянется от самой беседки, где мы сидели, в глубину леса, и целое облако пчел роилось около каждого улья, наполняя все сие пространство шумом своей деятельности. – Странно было слышать такое громкое жужжание, слитое вместе в тишине леса, как бы отдаленный гул толпы народной, собравшейся на какой либо подвиг! – Не столь же ли малыми представляются и все величайшие деяния смертных, из иного лучшего мира, если только они не обращены к тому, что есть единое на потребу, по словам Спасителя многозаботливой Марфе!».

Источник: Китаевский пустынницкий скит УПЦ МП

Ссылки по теме
Форумы