Флоря Б. Н. "Откровение" Мефодия Патарского и учение о Москве как "Третьем Риме"



«Откровение» Мефодия Патарского — апокрифическое сочинение, написанное, судя по всему, во 2-й половине VII в., представляет собой краткий очерк всемирной истории, завершающейся пророчеством о ее финале. Автор был, по-видимому, очевидцем арабской экспансии, охватившей в VII в. Ближний Восток и Средиземноморье. Поэтому в его мировой истории «сыны Измаила» — арабы – выступают как мощная сила, угрожающая цивилизованному миру. Так, уже в древние времена они, выйдя из пустыни Ефривской, достигли на кораблях Рима и «преяша все царства языическая... одолевше всемь языкомь». Лишь библейский герой Гедеон сумел их победить и прогнать в пустыню[1]. Однако еще более значительная роль по, пророчеству Мефодия, принадлежит сынам Измаила с наступлением 7-го тысячелетия от сотворения мира. В то время «грех ради и безаконеи многых» Бог отдаст земли под власть сынов Измаила. Яркими красками рисует автор жестокости завоевателей, захватывающих все новые земли. Эти завоевания сопровождаюся упадком веры, от которой многие люди добровольно отрекаются, «и отиметься честь от поповь и престанять песнь церковная»[2]. Затем, однако, «въстанет на ня царь елинскы... с великою яростью», нанесет им поражение и подчинит их своей власти. После этого «будет на земли тихость велика, яко же несть была николи же»[3], «и будеть на земли веселие велие, и жити начнут человеци миромь, и начнут творити грады». Таким образом, после победы греческого царя над варварами — сынами Измаила – весь мир подчинится его власти, и он установит всеобщий мир и порядок.

Вместе с тем в «Откровении» отмечено, что при этом «упразднется попове от бедь своих», которыми они подвергались от сынов Измаила. Очевидно, что под властью греческого царя во всем мире должна была утвердиться истинная вера. Тем самым развитие мировой истории оказывалось завершенным.

Затем появится иная враждебная сила: «отврьзятся Северская врата» и на волю вырвутся народы, заключенные в «Северских горах» Александром Македонским. Но теперь Сам Бог вмешается в события, пошлет «единаго от архистратигь Своих и погубит я в един час». После этого греческий царь взойдет на Голгофу, туда, где на месте Распятия поставлено «Древо Честнаго Креста», снимет с себя царский венец и «предасть царство крестьянское к Богу Отцу». Тогда крест с венцом поднимутся на небо, и «престанет всяка власть и старейшинство»[4]. С исчезновением всякой власти начнется финал существования земного мира — приход антихриста и Страшный Суд.

Хотя перед нами памятник, связанный, скорее, с низовой, чем с ученой византийской, культурой, он получил широкое распространение в странах византийского культурного круга, пользовался большим авторитетом, в происходивших событиях искали осуществления его пророчеств.

Уже в конце XI в. летописец, писавший о набегах половцев на Киев, отметил, что они пришли из Ефривской пустыни, о чем говорит Мефодий Патарский. Там же летописец отметил, что «к кончине века» вслед за половцами «изидут... нечистые человеки», заключенные в горах Александром Македонским. Этих людей готовы были искать за Уральскими горами[5]. Вторжение монголов в Восточную Европу снова заставило вспомнить о пророчествах Мефодия, как «ко скончанью времен» придут «сыны Измаила» «и попленят всю землю»[6].

Как могло реагировать на пророчества «Откровения» русское общество в XVI в.? Следует иметь ввиду, что в этом созданном в Византии памятнике получило достаточно четкое выражение характерное для того общества представление об особой роли «Греческого царства» в мировой истории. «Греческое царство» противопоставлялось в «Откровении» другим царствам, которые постоянно терпят поражение в борьбе: «несть языка или царства, могуща одолети Грьцкому царству», «вся бо страни на не покусятся, но побеждени будуть от него». Мефодий выражал уверенность, что это царство «стояти же имать до Суднаго дне»[7].

Такие утверждения не могли быть одобрены русскими книжниками, хорошо знавшими о гибели «Греческого царства» под натиском османов. Старец Филофей писал псковскому дьяку Мисюрю Мунехину: «Греческое царство разорися и не созижется»[8]. Однако между взглядами автора «Откровения» и русских книжников может быть намечена определенная связь. Особая роль «Греческого царства» в его единоборстве с «погаными странами» объяснялась тем, что в этом царстве господствует истинная вера: «Кая мощь или сила может победити грькыи, защищени бо суть крестом»[9]. Вместе с тем автор «Откровения» понимал, что это особое место в мире можно сохранить лишь исповедуя истинную веру, и он обращался к своим читателям с призывом: «Да не сьступитя сь своего ума, ни сметете ся духом, ни словомь, ни книгами, ни учением»[10]. Очевидно, что особое положение «Греческого царства» могло сохраняться лишь благодаря его преданности истинной вере. Когда эта держава отступила от веры, ее историческая роль закончилась. Как писал Киевский митрополит Иона епископам Великого княжества Литовского, ни персы, ни болгары не могли овладеть Царствующим градом, но его захватили османы, когда град «своего благочестиа отступи»[11].

Падение «Греческого царства» побудило, как особенно обстоятельно показала Н. В. Синицына[12], изменить сложившуюся на византийской почве схему всемирной истории, когда центром христианского мира и одновременно оплотом истинной веры служило «Ромейское царство». Оно вечно и неразрушимо, как полагал и Мефодий Патарский, но такую роль на разных этапах истории играли разные страны. В XVI в. «Ромейским царством» — центром христианского мира – стала Россия. Вместе с тем Филофей подчеркивает, что в отличие от предшественников Россия останется «Ромейским царством» до конца мира: «Два убо Рима падоша, а третии стоит, а четвертому не быти»[13].

На чем основывалось это утверждение Филофея? Очевидно, оно опиралось на его убеждение, что приближается финал мировой истории. И здесь обрисовывается связь с повествованием Мефодия Патарского. Если утверждение «Откровения» о существовании «Греческого царства» до Страшного Суда могло быть опровергнуто, то явно иначе обстояло дело с пророчествами о том, что с наступлением 7-го тысячелетия мир подвергнется вторжению сынов Измаила, которые завоюют многие царства, и наступит упадок православной веры. Их истинность подтверждали все новые сообщения о завоеваниях османов и последствиях этих завоеваний. Характерно, что за утверждением о том, что 4-го Рима не будет, в тексте Филофея следовали слова: «Вся христианская царства потопишася от неверных»[14]. Это — результат нашествия «сынов Измаила», о котором говорилось в пророчествах Мефодия. В послании Филофея к Василию III утверждение, что 4-го Рима не будет («твое християнское царство инем не останется») подкрепляется цитатой из святого Ипполита: «Егда узрим обстоим Рим перьскими вои и перси на нас с скифяны сходящася на брань, тогда неблазнено познаваем, яко тои есть антихрист»[15].

Таким образом, завоевания восточных варваров, уже угрожавших Риму, вызывали мысли о приближающемся конце мировой истории — приходе антихриста. Однако именно так выглядело положение после захвата османами восточного и южного Средиземноморья. Тем самым именно Россия как «Ромейское царство» должна была в финале мировой истории в соответствии с пророчеством Мефодия Патарского победить варваров в решающей битве и утвердить во всем мире справедливую власть и истинную веру, чтобы затем царский венец поднялся на небо. Одним из важных последствий такой победы должно было стать освобождение Константинополя от власти османов. «Русский хронограф», сочинение, созданное современиками Филофея в Иосифо-Волоколамском монастыре, заканчивалось пророчеством: «Руский род... Измаиля победят и Седмахолмаго приимут... и в нем въцарятся»[16]. Это сопровождалось комментарием: если одни пророчества Мефодия Патарского исполнились, то исполнятся и другие.

Таким образом, в достаточно близкой исторической перспективе должна была произойти решающая битва с варварами и русский царь — глава «Ромейского царства» – должен был одержать победу, которая изменит ход мировой истории. Не является ли символическим изображением выступления русского воинства в такой поход знаменитая икона «Церковь воинствующая»?

 


© Флоря Б. Н., 2017

 

[1] Берлинский сборник: Среднобългарски книжовен памятник от началото на XVI век / Изд. Х. Миклас, Л. Ташева, М. Йоваева. София, 2006. С. 27–29.

[2] Там же. С. 311–312, 317–319.

[3] Там же. С. 321–322.

[4] Там же. С. 325–327.

[5] Полное собрание русских летописей (далее — ПСРЛ). Т. 1. М., 1962. Стб. 234–236; Т. 2. М., 1962. Стб. 224–226.

[6] ПСРЛ. Т. 1. Стб. 445–446.

[7] Берлинский сборник... С. 304–307.

[8] Синицына Н. В. Третий Рим: Истоки и эволюция русской средневековой концепции. М., 1998. С. 342.

[9] Берлинский сборник... С. 304.

[10] Там же.

[11] Русский феодальный архив XIV — 1-й трети XVI в. Т. 1. М., 1986. № 51. С. 187.

[12] Синицына Н. В. Третий Рим... С. 221–268.

[13] Там же.С. 345.

[14] Там же.

[15] Там же. С. 360.

[16] ПСРЛ. Т. 22. 1-я половина СПб., 1911. С. 460.

Форумы