Назревание новой волны движения крестьян за присоединение к православию

После событий 1841 г. очень осторожную позицию в этом вопросе занимал император Николай I. Он стремился не испортить отношения с прибалтийскими дворянами-помещиками, и потому правительство не решилось в свое время поддержать епископа Иринарха и его духовенство. В результате правительство оказалось перед необходимостью поддерживать два диаметрально противоположных процесса: развитие православия в Прибалтийском крае, необходимое с точки зрения укрепления государства, и интересы прибалтийских помещиков и пасторов, враждебных православию и государству, но необходимых как сила, сдерживавшая волнения крестьянских масс, влиятельная при дворе и пользовавшаяся поддержкой в странах Западной Европы.

Этим объяснялись противоречивые указания и поведение правительства в событиях 1841 г., неожиданное отстранение епископа Иринарха и его священников, правда, получивших вскоре более почетные назначения.

Уже через месяц после прибытия в Ригу преосвященному Филарету доложили, что два латышских крестьянина просятся к нему на прием. Епископ сразу же запросил губернские власти, не будет ли опасности для общественного спокойствия, если он примет крестьян в присутствии полицейского начальника. Губернское управление дало разрешение (генерал-губернатора Палена в это время в Риге не было), и 4 августа епископ принял крестьян в присутствии местного полицеймейстера.

Однако генерал-губернатор Пален выразил епископу Филарету свое недовольство, хотя эти два латышских крестьянина и просили только о принятии в православие. Граф Пален потребовал не делать подобного впредь и запретить своим священникам принимать такие прошения. Крестьян следовало отправлять к гражданским властям, где им будет учинен «при искусном переводчике... точнейший допрос... для изыскания настоящего повода к таковому домогательству» [558].

Епископу Филарету пришлось, по крайней мере на первое время, смириться с предъявленными требованиями. «Местные гражданские власти и лютеранское духовенство пристально следили за выступлениями епископа и других православных духовных лиц. Однако встречались только одиночные, не имевшие значения случаи, когда последних обвиняли в нарушении церковного законодательства» [559]. И все же как ни был осторожен молодой епископ, он не смог избежать неприятностей. «Дело о латышах по отношению ко мне,— писал он протоиерею А. Горскому в очередном письме,— состоит в том, что они желают православия, а немцы душат их за это желание и настаивают на том, что они бунтовщики, а вместе с тем и всякий, кто только касается дела. Вот содержание несчастной истории! Каждый шаг мой дознают, каждое желание проникают; шпионы ходят даже в комнаты и иногда с прошениями о помощи против них же; домогаются всеми средствами впутать меня в какую-нибудь грязную историю. Клеветы сыплются из обеих рук. Если Господь не защитит, конечно, надежды нет на избавление от оков. Известно мне, что велено произвести новое следствие. Но кто и как будет производить — это дело особенное и неизвестное. Мне частию уже прицепили к делу приходивших ко мне латышей. После того, что со мною было, мне уже нельзя делать ни шагу в этом деле, и об этом уже сказано кому следовало. Да будет воля Господня!» [560].


Князь А. Ф. Орлов. Литография А. Мюнстера. 2-я пол. XIX в.
Князь А. Ф. Орлов. Литография А. Мюнстера. 2-я пол. XIX в.

Все же по докладу графа Протасова Николай I одобрил действия епископа, находя их «благоразумными и осмотрительными». Это успокоило преосвященного. Он понимал, что ему нужна «мудрость змеина» [561]. Донесения епископа обер-прокурору свидетельствовали о дальновидности преосвященного Филарета и его предусмотрительности. Они смиренны, аргументация их убедительна, а события описаны точно. Постепенно обер-прокурор стал прислушиваться к автору донесений и доверять им. Тем временем министром внутренних дел стал Л. А. Перовский, принявший дело православия близко к сердцу, человек энергичный, умный и русский по убеждениям. На место скончавшегося в 1844 г. единомышленника Палена Бенкендорфа шефом корпуса жандармов и начальником III Отделения был назначен князь Алексей Орлов. Все это ослабило позиции лифляндского дворянства при дворе.




[558]  Kruus H. Talurahva kaarimine Louna-Eestis XIX sajandi 40-ndail aastail. L. 170.
[559]  Ibid. 173.
[560]  Цит по: Листовский И. С. Филарет, архиепископ Черниговский. С. 63.
[561]  Там же.
Ссылки по теме
Форумы